Патрисия чувствовала, что земля уходит у нее из-под ног. Если он еще секунду задержит ее в своих объятиях, она пропала… Все ее понятия о приличиях, долге, осторожности пойдут к черту!

Ее мать пережила подобное с ее отцом. «Втюрилась!» — сказала бы она. Да! И была бы права. Пат падала, падала, подобно тому, как падают на ринге от нокаута. Удар был слишком сильным и бил прямо в цель. Враг не знал пощады.

Не в силах разобраться в своих эмоциях, она беспомощно подняла глаза на Марио. Его лицо оставалось невозмутимым, он только прищурился, глядя на нее. Пат перевела взгляд на его рот. Губы Марио сулили поцелуи глубокие и опаляющие, сводящие с ума и дающие полное забвение.

О Господи! Она словно сошла с ума! Неподходящий момент для принятия важных решений. Нет, надо сохранять хладнокровие и благоразумие и думать только о безопасности и благополучии ребенка.

— Ты умышленно стараешься запугать меня, чтобы я сбежала отсюда? — хрипловато сказала Пат, отводя от него огромные серые глаза.

— Я стараюсь предупредить тебя о том, что может произойти, — поправил ее Марио. Он взял ее за руку и притянул к себе так, что она оказалась вплотную прижатой к нему. Пат должна была отодвинуться, она могла отодвинуться, он держал ее не слишком крепко, но Патрисия застыла, не в состоянии сделать ни одного движения. Они стояли так близко, что его дыхание касалось ее полуоткрытого рта. Она вдыхала только ему присущий терпкий аромат, ощущая слабость во всем теле.

Если она закричит, Слай обязательно проснется. И Пат молчала, позволив Марио соблазнять ее взглядом дьявольски прекрасных глаз. Не встречая ее сопротивления, он неторопливо расстегнул верхние пуговицы жакета, и затем его рука скользнула в вырез блузки. Патрисия тихо застонала, когда чуткие пальцы Марио коснулись ее пылающей груди. Какое-то исступление овладело им, он опустил свою руку ниже, исследуя каждый изгиб ее грудей, трепетными пальцами касаясь их остроконечных твердых завершений.

— …Стараешься предупредить? — прошептала она безвольно.

— Я предпочитаю быть откровенным с женщинами. — Губы Марио приоткрылись, обнажая ряд ослепительно белых зубов. — Я хочу, чтобы женщины, обольщая меня, помнили о риске быть соблазненными, — сказал он. — Это кажется мне честным и благородным — дать возможность женщине уйти до того, как что-то произойдет. Поэтому тебе следует знать, что, если мы останемся здесь на ночь, я сделаю все, что в моих силах, чтобы ты стала моей!

7

Она не ослышалась. Марио произнес именно эти слова. Панический страх охватил ее. Пат показалось, что земля качнулась и уплывает из-под ног. Даже когда он спокойно стоял рядом, не дотрагиваясь до нее, она чувствовала мощную энергию, которая, словно могучий вулкан, клокотала внутри него. Глаза Марио, черные, с голубоватыми белками, отливали мерцающим блеском, будто испускали электрические разряды, обжигая и заставляя трепетать ее всю, с головы до ног.

Чувствуя легкое головокружение, она не могла оторвать глаз от его рук, предвкушая их силу, представляя в измученном воображении себя в объятиях, не отпускающих ее всю ночь…

— Ты не ответила. Полагаю, это проявление твоей женской скромности? Так ты будешь ждать меня в своей комнате? — спросил он. Марио так откровенно разглядывал ее, что у Пат пересохло во рту, кровь застучала в висках. Она не знала, что ответить. — Ты похожа на нежный цветок. И очень сексуальна. Я действительно хочу тебя, Пат.

Ужасные вещи говорил он. Пошлые. Позорное, грубое, примитивное желание владело им. Вожделение. Неужели она не в силах справиться с этим? Слай! Ей нужно думать о сыне! Это спасет ее.