После школы молодежь еще раз тестировали. Подходящих приглашали в крупные университеты и институты, незаметно устраняли из их окружения опасных людей, сужали возможное поле соблазнов, бывало, вытаскивали из передряг. Работавшие с молодежью сами не знали, кого и зачем они опекают, считалось, что речь идет о будущих ученых, разведчиках, дипломатах. Фантазия организаторов не ограничивалась ничем. В свое время товарищам в штатском, опекавшим Женечку, сказали, что они оберегают дочку знаменитого адмирала. И это было правдой. Другое дело, та же самая работа велась с детьми простых рабочих, служащих, технических специалистов.

На последних курсах вуза подопечный незаметно для себя проходил еще один тест. Обычно в случае успеха он сам все понимал. Обрывки информации, странности, необычные случаи, разговоры с интересными как бы случайными людьми складывались в цельную картину. Человек разом рвал рамки обыденности и становился ментатом.

Теперь начинались специальные тренировки, и только что уверившийся в безграничности мира человек налетал лбом на новые границы. Мир оказывался не таким безграничным. Новые стены приходилось прошибать, и только с тем, чтобы встретить новые ограничения, дойти до очередной границы. И так до бесконечности. После защиты диплома ментат получал назначение, официально к месту работы, реально на продолжение учебы. И только через пять-шесть лет непрерывных тренировок, изнурительных занятий, развития души, разума и тела человек становился настоящим ментатом.

Или не становился. Примерно половина учеников не могла сдать выпускные экзамены, сказывались проблемы с управлением эмоциями или врожденные дефекты гормональной системы организма. Дефекты крайне незначительные, не мешающие человеку добиваться целей, достигать высот практически в любой сфере деятельности. В любой, но не в работе ментата.

Евгения Викторовна открыла верхнюю папку. Глаза за пять секунд пробежали текст по диагонали. Прочитанное моментально провалилось в память и заняло свою ячейку. Перевернуть лист. Впитать информацию. И так всю папку подряд. Через полчаса работы ментат налила стакан минеральной воды и поднесла ко рту. Водичка приятно холодила небо, стекала в желудок, впитывалась стенками, восстанавливала минеральный баланс организма, восполняла потерю влаги.

После второй папки Евгения Викторовна закрыла глаза, взяла из стола коробочку с порошком № 12. Немного помедлила и, отсыпав на предметное стекло ровно два карата вещества, слизнула порошок. Препарат начал действовать через полминуты. Ментату требовался предварительный анализ проглоченной информации.

Час размышлений. Неторопливое перебрасывание между синапсами цифр, формул, статистических таблиц. Женщина играла с материалом, как кошка играет с полузадушенной мышью.

– Александр Васильевич, принеси тигель, спички и спирт, – прозвучал механический, лишенный всякой эмоциональной окраски голос.

Вскоре перед Евгенией Викторовной поставили баночку со спиртом, платиновый тигель на керамической подставке, положили коробок спичек. Налить в тигель спирт. Чиркнуть спичкой, поджечь, откинуться на спинку кресла, заложить руки за голову и смотреть на огонь сквозь полуопущенные ресницы. Блажь. Случайная прихоть, позволяющая направить мыслительные процессы в нужное русло.

– Еще спичек. Много.

Помощник ни единым словом не высказал ни малейшей тени удивления. За годы работы в лаборатории Александр ко всякому привык.