Рука Евгении Викторовны ныряет в ящик стола. В рот летят пилюли. Стакан воды. Дыхание замедляется, затем входит в привычный ритм, очертания предметов приобретают четкость, зрение разом ухватывает все помещение целиком, слух обостряется. Научный сотрудник подносит к носу табакерку. Срабатывает переключатель. Сергей Павлович в это время капает себе на язык лимонный сок. Все. Процесс пошел.

– Каковы перспективы программы «Салют»? – звучит механический голос заведующего лабораторией.

– Работы идут в верном направлении. Бюро Королева завершит расчеты к ноябрю. Янгель форсирует испытания тандема на базе, Сергей Павлович, М-216. Экспериментальные пуски будут успешными. Первая рабочая орбитальная станция войдет в эксплуатацию не позднее июля шестьдесят восьмого года в случае обеспечения проекта ресурсами.

– Общий эффект программы?

– Результат в течение десяти лет. Научные эксперименты перспективны, биологи получат материал для лунной программы. Рекомендую сместить акцент в сторону геологических изысканий, картографирования, военной разведки, метеорологии, изучения океанических течений.

– Возможность использования станций в качестве навигационного ориентира?

– Нереально. Одна станция не может служить ориентиром. Необходима сеть опорных реперных спутников с мощными радиостанциями на атомных элементах. – Вот так одним словом была обрублена муссировавшаяся в последнее время идея. Доклад уже сегодня вечером уйдет в курирующее управление, и идея не выйдет за рамки теоретических изысканий. Будут сэкономлены миллионы народных рублей.

– Срок службы одной станции?

– Недостаточно данных. Первая проекция дает пять-шесть лет. Необходимо уточнение.

Сергей Павлович и Александр одновременно стенографируют. На лицах специалистов не отражается ни единой эмоции, ни одного чувства, ни один мускул не дрогнет. Вопросы следуют один за другим. Когда разговор касается перспектив нового космоплана, Евгения Викторовна неожиданно заявляет:

– Риск аварии на взлете превышает допустимый уровень. Ориентировочно в десять раз.

– Причина?

– При расчетах применялась неверная математическая модель. Ошибка проектировщика. Не учтены явления в пограничном слое при пересечении теплового барьера. Аэродинамика. Инженер Бородинцев предупреждал о слабости математической проработки, его не послушали. Эмоциональный эффект, неправильная оценка запасов прочности, синдром «головокружения от успехов».

– Александр Васильевич, срочно дайте задание отделу писем. Немедленно остановить программу, действовать через авиационное КБ Лавочкина, пусть проведут дополнительную серию испытаний атмосферного носителя. Инженеру Бородинцеву обеспечить «зеленый свет».

– Выполняю, – ассистент кивнул и направился к двери.

Молодой человек решил, что быстрее будет подняться на третий этаж и сразу скоординировать работу отдела, чем передавать задание по телефону. Он был прав. Пока Саша ждал окончания телефонного разговора специалистки отдела с конструкторским бюро, пришла срочная телеграмма из московского филиала. Всего несколько слов. На космодроме Байконур произошла катастрофа. Взрыв ракетоплана на третьей минуте после старта, в момент расцепления с атмосферным носителем. Погибли шесть человек экипажей ракетоплана и носителя.

– Зеленая лягушка села на листок. Зеленая лягушка поймала мотылек, – четко, по слогам, произнес молодой человек, вернувшись в лабораторию.

Сергей Павлович и Евгения Викторовна застыли как каменные. Доля секунды на сработку ментальных переключателей.