И еще одно взволновало Скворешникова. Инженер Смит и его друзья попали на остров, прилетев туда на воздушном шаре. Мэл озадачился. Либо Жюль Верн совсем заврался, либо люди могут летать. О возможности такого полета он спросил у школьного физика ― Георгия Петровича, бывшего мотострелка и ветерана войны, которого ученики в обычной жизни побаивались. «Хех, ― сказал Георгий Петрович. ― Интересные вопросы задаешь. Ценю! Учебник открывать пробовал?» Скворешников не любил учебники, предпочитая запоминать материал по объяснениям учителей, но признаться в этом не решился. «Приложение полистай, ― посоветовал Георгий Петрович. ― Там есть про твои воздушные шары. А если вкратце, если смотреть физически, то всё очень просто. Батискафы знаешь? Огюст Пикар? “Триест”? Ага, знаешь. Ну вот. Поплавок батискафа заполняют бензином, а бензин легче воды, его вода выталкивает. А чтобы погружаться, используют бункеры с чугунной дробью. Вот смотри. Чуть выпустил бензин, погрузился. Чуть высыпал дробь, подвсплыл. Физика понятна? Вижу, понятна. Так и с воздушными шарами. Горячий воздух легче холодного. Всегда поднимается вверх. Если взять шар и внутри него воздух подогреть, то он поднимется вверх, а если горелку выключить, то опустится вниз. Еще мешки с песком подвешивают. Если шар начнет быстро снижаться, их можно сбросить, как дробь на батискафе. Всё очень просто». Мэл выслушал с полным вниманием, а потом поинтересовался, почему же тогда люди не используют воздушные шары для полетов. Георгий Петрович поскучнел. «Отсталая технология, ― сообщил он. ― Высоко подняться нельзя, там опасно, а понизу зачем? Всё, что надо, по железной дороге доставят». Скворешникова словно кто-то подтолкнул: но почему опасно? «Хех, ― сказал Георгий Петрович. ― По кочану. Если смотреть физически, то смотреть надо на Солнце. Оно, знаешь, не только нас греет, но и облучает. Здесь-то мы под защитой атмосферы, а на высоте такое убийственное излучение. Кожа буквально сохнет и горит. В тридцатые пробовали в стратосферу подниматься. Настоящие герои. Пожгло всех. С тех пор и не летают. Но про это тебе на биологии расскажут. Тут физика сбоку».

Георгий Петрович почти убедил Мэла. Но согласиться с ним, что воздушные шары устарели, не мог. В глубинах океана тоже страшные условия: огромные давления, температура чуть выше нуля, да и водой человек дышать не может ― но ведь научились же строить и глубоководные батискафы, и огромные подводные крейсеры, и малые субмарины для акванавтов, и подводные танки, и подводные города. Десятки тысяч людей живут и трудятся под водой. Ведь сумели же обойти препятствия, установленные природой! Воображение подростка, подстегнутое прямой аналогией, которую предложил школьный физик, сравнив воздушный шар с батискафом Огюста Пикара, разыгралось. Ему представлялся уже огромный резиновый шар с подвешенной под ним стальной гондолой. В гондоле сидели отважные покорители высот в громоздких глубоководных костюмах с баллонами ― прочная сталь гондолы и костюмы должны были защитить их от ужасов высот так же, как защищают от суровых условий глубин. Десятки горелок, работающих на газе, запасенном в баллонах, начинают нагревать шар. Он поднимается вверх ― всё выше и выше, выше клиньев перелетных птиц, а потом… Мэл не знал, что будет потом.