— Што? Какая беда? Зачем палить станут? — так и всколыхнулась молодая Строганова.

— Не бойся, милая, — насколько мог спокойно произнес Максим. — Опять орды кочевников со степи движутся, к поселкам путь проложить ладят…

Надоть нам, с Никитой-братом, вызволять поселенцев идти… Палить станем… До пушек они, сама знаешь, не больно-то горазды. Разбегутся живо…

— А велика ль орда, братец? — помимо воли охваченная страхом произнесла девушка.

— Нешто их приходит когда по малости? Больно трусливы псы степные, попробовал отшутиться Максим. Но по его тону и лицу видно было, что неспокойно на душе у молодого Строганова. Неспокойна стала и присутствующая молодежь. Не за себя боялись подружки Тани Строгановой и сама молоденькая хозяйка. Здесь, за толстыми стенами и крепкими запорами, они были безопасны вполне. Иное смущало и голубоглазую Танюшу, и няню Анфису, и всех этих резвых девушек, за минуту до того веселившихся от души: участь поселенцев Сольвычегодских, разбросавшихся со своими селениями по Чусовой, волновала их. Наверное, кочевники обрушатся прежде всего на мало защищенные поселки, сожгут нивы, угонят скот, а то и людей.

— Как же, братец, — несмело осведомилась девушка, — ты сейчас и пойдешь на охрану наших поселков?

— Сейчас и пойду с охотничками. Да ты не сумлевайся, Таня… Дядя тут с вами останется да и воротников с десятка два, про всякий случай, стараясь казаться спокойнее заключил Максим.

— Да я не боюсь. Только ты себя побереги малость. Зря-то в пекло не суйся.

И быстрым движением девушка закинула обе руки за шею брата.

— Ишь ты, тоже учит, ровно взрослая, — усмехнулся Максим и, сняв шапку, трижды поцеловался с сестрою.

Потом, наскоро поклонившись присутствующим, он стремительно вышел из девичьей светлицы сестры.

Танюша и девушки кинулись к окнам. Спешно посреди двора строились ратники, заряжали пищали, подвешивали оружие, готовясь в недальний путь.

Верст десять всего было до того поселка, куда, по-видимому, метили набежать движущиеся по степи кочевники.

Вскоре небольшой отряд, во главе с Максимом и Никитой Строгановыми, вышел из острога. Только небольшое количество людей осталось для охраны богатых Строгановских хором, стеречь самый городок и его хозяев.

Глава 10

БЕДА. — БЕСПОКОЙНАЯ НОЧЬ. — НЕЗВАНЫЕ ГОСТИ. — НА ВЫРУЧКУ

Еще не ложился Семен Аникиевич Строганов. Ночные сумерки давно спустились и степь понемногу теряла свои очертания. В просторной горнице, служившей ему опочивальней, на широкой лавке, крытой кизыльбацкого штофа полавошником, сидел именитый купец. На столе перед ним лежал старинный, в бархатном переплете, псалтырь, который в минуты душевного волнения любил читать владелец Сольвычегодска.

При свете восковой свечи да при бледном мерцании лампады, зажженной перед огромным киотом, горница Семена Аникиевича, блестевшая днем слишком богатым убранством, теперь имела более уютный и скромный вид. Широкая резная кровать на массивных ножках, с целою грудою лебяжьих перин, подушек, со стеганым бархатным одеялом, обшитым по борту золотою гривкой, так и манила к отдыху и покою. Но старший Строганов медлил. Что-то тяжелое камнем лежало у него сегодня на душе. Не впервые приходилось ему отпускать обоих племянников отражать набеги кочевников, но никогда не болело по них так сердце, как сегодня. Бог весть почему, страх, помимо воли, прокрадывается в душу, щиплет за сердце и заставляет думать о чем-то нехорошем, тяжелом и мрачном, как никогда. Семен Аникиевич равно любит всех своих племянников-сирот. С малых лет, заменяя им отца, холостой и бездетный, он только и жил для этих детей. Как родные дети они дороги ему.