— Важная. Я узнал, кого Верг и этот псих Кани сосватали тебе: Тарброка! Или Радрика! Черт побери! Они убьют или покалечат тебя!

Рэп уперся локтями в колени и, нахмурившись, искоса посмотрел на приятеля.

— А тебя не убьют?

— Надеюсь, нет. Отличная рыбка. Попробуй, силы тебе понадобятся. Можешь мне довериться. Конечно, я тебя подставил, не спорю. Но я знал, что делаю.

Может, он и вправду знал, что делал. Примерно на три четверти.

— Ты меня подставил?

— А кто предложил тебе пригласить очаровашку Валли на танец?

Рэп напрягся.

— Ты же сказал, что она ничья! И она подтвердила!

— Еще бы. Они, местные, всегда подтверждают. Но я не очень-то врал тогда. Никаких помолвок и чувств не было, насколько я знаю. Кстати, как далеко ты с ней продвинулся?

— Занимайся своими вонючими делами!

— Ладно, ладно. Но раньше-то она танцевала с Гриндрогом. А потом он ушел в море и с тех пор никаких дам не обихаживал.

Рэп зарычал. Он так побледнел, что лицо его в свете пляшущего огня приобрело зеленоватый оттенок.

— Теперь он подумает, что я ее отбил?

— Да, пожалуй. Именно так здесь и относятся к подобным вещам. Гриндрог никогда ее не бросал. А выбирает всегда он, а не она. И конечно, она из чистокровных джотуннов, а ты — нет. Метисам не позволяется околачиваться…

— Подонок! И как только я не догадался? О Бог Лжецов! Ты подставил меня, поганый ублюдок! Да она мне и не очень-то нравится. «Да, Рэп, нет, Рэп» — и ни одной собственной мыслишки.

Валли — шестнадцатилетняя прелестная девчушка с влажными губами, лицом и телом, про которые моряки говорят:

«Вдохнешь — не выдохнешь». И никого при этом не волнует, есть у нее что-нибудь в голове или нет.

— Может, и Гриндрог тоже не любит ее. Но это не имеет значения.

— Гриндрог? Это такой — лет двадцати пяти, раза в два больше меня, с повязкой на глазу и со сломанным носом?

— Точно.

— «Петрел». Он боцман на «Петреле».

— Да. У тебя еда остывает.

— «Петрел» только что вошел в гавань. Пожалуй, не стоит надеяться, что он ничего не узнает.

— Не стоит, — самодовольно сказал Оги. — Кани проследит, чтобы новости достигли его ушей как можно скорее да еще чтобы команда стояла вокруг и подзадоривала.

Рэп машинально взял плошку и начал жевать, глядя на огонь.

— У меня есть пол-империала, Оги. За досками над гамаком. Ты и Кани — мои лучшие друзья. Я бы хотел, чтобы вы поделили деньги. Мои ботинки стоят…

— Заткнись! Неужели ты думаешь, что я сделаю это? Рэп взглянул на море.

— Кто-то идет сюда. Он будет здесь через минуту. Да это же Кани бежит! Хочет сообщить тебе, что ловушка захлопнулась? Итак, кто же наш противник? — Похоже, в голове у Рэпа прояснилось, и он больше не тешил себя пустыми надеждами.

— Гриндрог. Он в Дартинге на девятом или десятом месте.

— Ты можешь взять один ботинок, а Кани — другой.

— Заткнись! Слушай. Гриндрог не дрался уже с год. Он сам затеял драку с Раткраном, а после неделю валялся в постели.

Рэп поперхнулся, будто проглотил рыбью кость.

— Но, — торжественно произнес Оги, — с тех пор он не дрался. А недавно, когда я в последний раз был в порту, случайно подглядел, как он наживляет крючок. Он держал крючок вот так — слева. Совсем близко к глазам. А он правша.

Рэп задумчиво жевал и молчал.