На то, чтобы взять оружие и подняться на крышу, ушло пять минут. Позиция на крыше приземистого штабного здания была оборудована ещё в незапамятные времена, а потому оказалась удобной и даже обжитой. На плоской крыше в произвольном, как казалось на первый взгляд, порядке были расставлены бетонные и керамические метровые кубы и полукольца, а в центре торчала визирная колонка корабельного крупнокалиберного импульсно-лазерного комплекса АК-3000. Военно-морское происхождение башни с трехствольной пушкой выдавал не только её грозный, но обтекаемый вид, а еще и серый, «шаровый» окрас. Пост этого комплекса находился внутри здания, но при желании сдвоенным гаусс-пулеметом и лазерным орудием стрелок-оператор мог управлять прямо с крыши, для этого существовал пульт — на вид обруч, который надевался оператором на голову. Так что наличие башни и правильная компоновка как бы «хаотично» разбросанных блоков и полуколец позволяли минимальному количеству стрелков отражать атаки одновременно с нескольких сторон. Между бетонными блоками устроители позиции оставили ещё и несколько лежаков, словно обозначая самые выгодные позиции, так что Сухову и Тарасову не пришлось заморачиваться выбором.

Лейтенант устроился на левом фланге, Тарасов на правом. Ни договариваться, ни спорить они не стали. Просто разошлись и всё. После допроса Сухов имел полное право не общаться с сержантом без крайней необходимости, и тот, понимая это, не настаивал.

Слегка нейтрализовал кислотность их настроения Бойков, который минутой позже забрался на крышу и устроился по центру. Не стесняясь в выражениях, подполковник изложил всё, что думает об окружающих блокпост людях в целом и об их моральных качествах, сексуальной ориентации и гигиенических навыках в частности. Последний пункт получился самым пристойным из тирады Бойкова.

— Получат по полной программе, засранцы! — закончил подполковник свой монолог и надел на голову обруч управления стрельбовым комплексом.

Сухов окинул взглядом местность и покачал головой. Энтузиазма подполковника Павел не разделял. Крупный калибр и укрепления это хорошо, но у противника имелось одно большое преимущество — численное. Против взвода чистильщиков и нескольких прикомандированных собирался воевать довольно крупный отряд нелегалов. Только со стороны города короткими перебежками двигалось не меньше полусотни бойцов. Ещё столько же мелькало на берегу в районе понтонов, а сколько воинов «СД» приближалось со стороны портовых складов, Сухов не решался даже предположить. Сотня, не меньше. Так что «Судный день» оказался вовсе не шайкой, как выразился Бойков. Группировка оказалась крупным, хорошо обученным и до зубов вооружённым подразделением, способным решать серьёзные тактические задачи.

— По фронту и на правом фланге авангард противника почти в мертвой зоне, господин подполковник, — доложил Тарасов.

— На левом фланге противник в зоне поражения, — сообщил Сухов.

— Рано, — отрезал Бойков. — Пусть ещё подтянутся.

— Движение с тыла! — донеслось с позиций, обращенных к реке.

— Огонь! — наконец скомандовал подполковник.

Блокпост мгновенно превратился в единый механизм, сеющий смерть и разрушение на многие сотни метров вокруг. Хлопки импульсников, стрекотание древних пороховых пулеметов, взрывы гранат разорвали дремотный звуковой фон, который до сих пор создавался шелестящим мелким дождем и булькающими лужами, а рубиновые вспышки лазеров, оранжево-белые «одуванчики» плазменных и красно-желтые фонтаны обычных взрывов добавили серому дню ярких, почти солнечных красок. Несколько секунд после начала обстрела казалось, что не так страшен чёрт, как его малюют, что атаку удастся отбить малой кровью, но у командиров и бойцов «СД» имелось своё мнение на этот счёт.