«Дрянь. Стерва», — читала она во взгляде Марата, который даже не скрывал своих чувств. Никогда не скрывал. Сдержалась, с наслаждением подумав о том, что жить ублюдку осталось недолго.

Усевшись за столик, Марат приметил симпатичную девицу из обслуживающего персонала и вдруг исчез вместе с ней.

«А как же Эля?» — с усмешкой подумала она. Подумала также, что у пасынка на близкий контакт с милашкой из обслуги нет шансов. Как любовник он никуда не годится, та же Элька и сказала. А если бы не она, Геля, Маратик до сих пор утешался бы сам с собой. И вместо благодарности к ней этот щенок задумал оставить ее без гроша! Так есть на свете справедливость?

Она сидела, скучала. Потом, когда появился Марат, скучала тоже.

Официантка принесла поднос, расставила тарелки. Пахло аппетитно, но есть по-прежнему не хотелось.

Марат тоже не ел. Она заметила, что правая рука его сжата в кулак. Что такое? А впрочем, пустяки.

И тут случилось ужасное. Он вдруг разжал руку со словами:

— Видишь, что это?

Почувствовала: сердце сейчас остановится. Ведь это была заколка! Та самая! Два цветка искусной работы, отделанные стразами, не далее как в субботу, украшали прическу невесты. Потом, закрывая дверь морозильной камеры, она так же видела их в светлых волосах сестры. И вот теперь один цветок лежит в руке у Марата. Так неужели он знает, что Эля умерла?!

Этого не могло быть, но это было. Заколка, которая еще позавчера утром находилась в волосах Эли, теперь лежала на ладони Марата. Но ведь мертвые не оживают! Мертвые не умеют ходить!

Эли здесь быть не могло. Так она и сказала Марату.

Между тем в голове ее теперь билась только одна мысль: надо звонить Ренату. Пора.

Сославшись на отсутствие аппетита, ушла в туалет. Хотела получить подтверждение: мертвые не оживают. И, услышав голос Рената, нетерпеливо спросила:

— Все в порядке?

— Да, я ее отвез, — кратко ответил он.

— Послушай, я хочу знать только одно: Эля мертва?

— Ты что, шутишь? — опешил Ренат.

— Ты видел ее мертвой?

— Геля, не пугай меня так! А кого я, по-твоему, пристроил вчера вечером в морг, напоив при этом сторожа? Привидение, что ли?

— Хорошо. У нее в волосах были заколки?

— Заколки? — переспросил Ренат. — Послушай, ты такие вещи спрашиваешь! Ну, разве я помню?

— Напрягись. Это очень важно. Ведь ты ее одевал!

— Ну да.

— Ты должен помнить. Заколки в волосах. Два цветка. С камешками.

— Я не уверен…

— Так были или нет?

— Кажется, не было. Я не помню точно. Нет, не было. А что случилось?

— Нет, ничего.

Поняла только одно: появился нежелательный свидетель. Это все осложняет. Кто-то знает о смерти Эли, более того — имеет на руках вещественные доказательства. Этот кто-то их дразнит. Ведет очень тонкую и очень хитрую игру.

— Геля, что случилось? — повторил Ренат.

— Абсолютно ничего. Я везу Марата. Ты готов?

— Не пугай меня.

— Никто тебя не пугает.

— Я не смогу этого сделать.

— Ты уже смог. Жди нас.

— Геля…

— Это последнее. Все, Ренат. До встречи.

«Не пугай меня!» Ренат еще не знает самого худшего. Но об этом пока не стоит. Пусть думает, что убийство Марата — это последнее. А потом уже сказать о свидетеле.

Она вышла из туалета, понимая, что дальше тянуть нельзя. Надо быть уверенной в себе, иначе пасынок догадается, куда и зачем его везут.