Пинк не шелохнулся.

— Не лезь в это, Вэл. Отойди.

— Пинк, — повторила Вэл. Ее щеки побледнели до голубизны. Уолтер сделал судорожное движение, и она шепнула: — Не шевелись, Уолтер! Он тебя убьет, а меня не тронет. — Девушка медленно начала спускаться.

— Вернись, Вэл! — крикнул Пинк. — Клянусь, я...

— Нет, Пинк, — произнесла Вэл мягким, успокаивающим голосом. Она приближалась к нему, едва касаясь земли и не сводя с него глаз, как будто он был крупинкой золота на острие иглы, готовой свалиться от малейшего дуновения ветерка. — Нет, Пинк. Я знаю, что здесь что-то не так. Ты не преступник. Может быть, ты убил Спета, но я уверена, что у тебя были на то основания — с твоей точки зрения...

На красном лбу Пинка выступили капли пота. Его била крупная дрожь.

Подойдя к нему, Вэл забрала у него лук.

И тут Пинк совершил странный поступок. Он опустился на землю и заплакал.

Когда все было кончено и несчастного Пинка увели ожидать в полицейской машине инспектора Глюке, Эллери направился в кабинет Солли Спета, открыл бар и отпил прямо из коричневой бутылки. Затем с бутылкой в руке подошел к Вэл и поцеловал ее в кончик уха.

— Просто как женщину, — объяснил он.

Вэл всхлипывала на груди у Уолтера. Рис выглядел потрясенным и внезапно состарившимся. Уолтер многозначительно взглянул на Эллери, и когда тот отвернулся, отвел Вэл в угол и усадил к себе на колени. Она прижалась к нему.

— Пинк... О, я не могу в это поверить!

— Все будет в порядке, дорогая. Мы поможем ему выбраться, — зашептал Уолтер ей на ухо. — Ни один состав присяжных в этом округе не признает его виновным.

— О, Уолтер!..

Эллери снова взялся за бутылку, инспектор Глюке отдал распоряжения, и Руига с Винни Мун отправили в тюрьму по обвинению в заговоре с целью обманного получения денег. Вскоре окружной прокурор Ван Эври удалился с ошеломленным видом, а Фиц, хлопнув себя по лбу, как человек, пробудившийся от транса, схватил телефонную трубку, прокричал в нее что-то, выбежал наружу, вернулся за шляпой и снова убежал.

Глюке потер челюсть.

— Кинг, я не знаю, как мне вас...

Эллери опустил бутылку.

— «Кто малиновку убил? — пропел он. — Я, — ответил воробей, — луком и стрелой своей»... Это как воскрешение из мертвых. За последние десять минут у меня не появились седые волосы?

— Мистер Кинг! — Рис Жарден поднялся, стиснув зубы.

Несколько секунд слышались только всхлипывания Вэл и шепот Уолтера.

— Да? — со вздохом отозвался Эллери. Ему было не по себе; на языке ощущалась горечь, вызванная отнюдь не алкоголем.

— Кое-чему я никогда не поверю, — заявил Рис. — Тому, будто Пинк хотел, чтобы меня обвинили в убийстве Спета. Я не могу ошибаться. Он был моим другом. Я обращался с ним как с членом семьи. Этого просто не может быть, мистер Кинг!

— Друг может стать куда более страшным врагом, чем обычный враг, — ответил Эллери. — Да, вы были друзьями. Но вы посоветовали ему вложить его сбережения в «Огипи». Когда «Огипи» потерпела крах, Пинк возненавидел Спета, однако, думая, что вы тоже были его жертвой, оставался вашим другом.

Но в понедельник утром, упаковывая ваши вещи в спортзале, он нашел в вашей сумке для гольфа банковскую книжку, которая свидетельствовала о том, что вы приберегли пять миллионов долларов. Оставались ли вы другом Пинка после этого? Нет, если вы его обманули, притворяясь разоренным, но припрятав на черный день пять миллионов. Пинк — примитивная душа; он не стал задавать вопросы. Для него вы со Спетом были два сапога пара — два мошенника, лишившие его всех сбережений.