— Почтой долго — возразил я — А тут один звонок и у тебя вылезает бумажка с договором. Подписал, отправил обратную — считай сделка состоялась. Полчаса на все про все.

— А если что-то не то вылезет?

Дзагоев сам того не понимая, озвучил идею хакерской атаки. Я вчитался в текст. Телекомпания NBC и ток-шоу Джонни Карсона приглашает меня на программу The Tonight Show. Запись в Рокфеллер Плаза 2-го сентября, в 19.00.

— В Центр шифрограмму я уже дал — Беварасп отнял у меня факс, передал его Авдонину — Ну а там уже как решат.

— Что они сейчас могут решить?!? — покачал головой резидент — Кадровая чехарда, все трясутся.

— Что за шоу? — поинтересовался я.

— Ты не знаешь? — удивился Дзагоев — Это главное вечерное ток-шоу Штатов. Аудитория — сорок миллионов человек. Каждый третий американец его смотрит.

— И зачем мне такая реклама?

— Совершенно не нужна — согласился Авдонин — Я составлю шифрограмму в Центр.

— Включите в нее требование к американцам дать визы женам — внимание ко мне со стороны СМИ можно было, как будут выражаться в будущем, «капитализировать». Прочитается Алидин шифровку… Ладно, может до и.о. Комитета она и не дойдет — допустим, это будет генерал Сахаровский. Прочитает он шифровку и у него екнет. Запретить, наложить вето, нельзя! Отдельным пунктиком идет просьба нажать на МИД, чтобы те запросили визы женам. Ладно, это можно… Помнится, так поступал в своих фильмах Гайдай. Допустим, поет Никулин «пограничную» песню в «Бриллиантовой руке» — «А нам все-равно…». Знаменитую песню про зайцев. Явная же антисоветчина — любой цензор встрепенется. А давайте в конец фильма включим ядерный взрыв! И цензорам резко становится не до песни.

* * *

Охмурять и вербовать Синтию № 1 я решил по технологии Синтии № 2. Дождался пока рыжая отправится на прослушивания, Авдонин с Дзагоевым свалят по своим секретным делам. После чего вызвонил Родригес и предложил попробовать свои силы на доске. Причем я к ее приезду обзавелся еще и доской для обычного серфинга. Безо всяких парусов. К моему удивлению, Синтия вполне себе отлично стояла на волне, владела боттом терном и кэтбэком — приемами разных поворотов. Как выяснилось, я катался сильно хуже. Все-таки виндсерфинг и простой серфинг — разные виды спорта. Хотя и похожие.

— А чего ты удивляешься? — рассмеялась латиночка, когда мы отдыхали в тени зонтика — Я три года в Нью-Йорке. Тут знаешь как волны бывают?

Синтия потянулась, выпятила свою тройку в синем закрытом купальнике. Хитро посмотрела на меня из под челки. Потом облизнула губы. Ну и кто тут кого сейчас «завербует» спереди и сзади?

Все-таки классно иметь персональный пляж на берегу океана. Никто не впаривает чурчхелу, не слушает дурацкую попсу… Я достал бутылку колы, поддел пробку зубом.

— С этой бутылкой и тату на плече — ты прямо образцовый американец — засмеялась Родригес — Почему ты никогда не рассказываешь о своей наколке?

Так и сказала — tat, а не tatoo. На тюремный язык перешла.

— А что рассказывать — пожал плечами я — Сделал по-молодости. Попался хороший мастер, который увлекался фантастикой. «Я робот» Азимова читала?

— Нет, но слышала про него. Левацкий писатель, атеист. Нападает на религию, астрологию… У нас таких в Бюро не любят. Слышала, что за ними даже приглядывают.

Тут Синтия осеклась, схватилась за мою бутылку с колой. Сделала глубокий глоток. Горячо! Не от песка горячо, а от слов агента. Надо слегка отпустить поводья.