Из коридора донесся новый всплеск мата, плавно перешедший в звуки короткой неравной борьбы, а потом и это стихло — задержанного все-таки удалось затащить в кабинет и усадить на стул.

Марату снова хотелось закурить, и он напряженно смотрел на лежавшую на столе пачку, но спросить сигарету не решался. Предлагать ему Костя не стал.

— А журналиста зачем калечить было? Еще немного — и…

— Какого журналиста?

— Того самого, на дискотеке.

— Да откуда ж я знал, кто он такой! Это Толя все. Говорили ему, что надо просто вырубить его ненадолго, а он, сука, понервничал и переборщил. Он это сделал, он! Я там вообще в стороне стоял, знал бы, что так получится — вообще не пошел бы. Он ведь нас дважды подставил — и здесь, и на вокзале потом, с деньгами. Из-за него все так и получилось. Если б он тогда от меня не сбежал, Олег его, наверное, убил бы. Все из-за него так получилось! Нас и нашли-то, наверное, только поэтому, да?

— Ну почему же? Не только… А Толя свое получил, так ведь?

— Как — получил?

Лицо Марата выразило столь искреннее удивление, что Костя сразу решил — к происшествию в строящейся школе он никакого отношения не имеет.

— Да так вот, получил. В больнице сейчас.

— Это… Олег?

Ковалев не ответил, и некоторое время они молча смотрели друг на друга, а потом Марат отвел глаза и тихо пробормотал:

— Это Олег… Он ведь, сука, и меня мочканул бы, не задумываясь.

Разубеждать его Костя не стал и продолжал молчать.

— Нашел, значит, все-таки… А где это было?

Костя назвал улицу. В первый момент Марат искренне удивился услышанному адресу и поднял глаза на опера, ожидая пояснений, но уже через несколько секунд в глазах его отразилось какое-то воспоминание, он наморщил лоб и отвернулся в сторону. Костя закурил, неотрывно наблюдая за собеседником и чувствуя, что сейчас будет сказано что-то действительно важное.

— А Гранитная улица оттуда недалеко? — глядя в сторону, осторожно спросил Марат.

— Рядом, — безразлично ответил Костя.

Марат опять замолчал, напряженно что-то обдумывая. Костя, не торопя его и не задавая вопросов, спокойно курил, после каждой затяжки аккуратно стряхивая пепел и стараясь не думать ни о чем.

— На Гранитной у него подруга живет, — наконец, сказал Марат, подняв глаза. — Ее Оксаной зовут. Я так и думал, что он у нее прятаться будет. Раньше у нее Толя жил, Олег его туда привел. Вы, наверное, это и так знаете?

Медленно стряхивая пепел, Костя молча кивнул.

— Я их туда подвозил пару раз, могу адрес показать. Только квартиру не помню. Показать?

— Не знаю, может, и пригодится. В твоем положении сейчас каждый плюс дорого стоит…

— Я ведь сам все рассказал. Скажите, а я могу рассчитывать на подписку? Я ведь не сам все это сделал, меня заставили. И сейчас я все рассказал. Меня могут отпустить?

— Трудно сказать. Не хочу тебе врать, не от меня ведь это все зависит. Сам знаешь, вопросы такие решает следователь, и не он один. Преступления-то совершены тяжкие, и вопрос об аресте в обязательном порядке ставиться будет. Ну, а уж как решат — не знаю. Сейчас многих отпускают, не то, что раньше.

— А следователь кто будет, не знаете?

— Я сейчас фамилию не помню,

— Ну, а он хоть кто — мужчина или женщина?

— Думаешь, это что-то изменит? В любом случае, настраивайся лучше на то, что, как минимум, до суда тебе сидеть придется.