Проверив у оперов удостоверения и успокоив перепуганную женщину, милиционеры уехали на следующую заявку.

— Я эту квартиру два года назад купила, через агентство. Могу документы показать. А что, что-нибудь не так?

Петров бегло просмотрел договор купли-продажи и какие-то другие бумаги. Ничего полезного в них не было.

— Я же по глазам вижу, что что-то случилось, — допытывалась хозяйка. — Просто почему-то не хотите мне говорить. Кого-то убили? Сейчас с этими квартирами столько всякого творится, просто ужас!

— Извините за беспокойство и до свиданья, — Костя повернулся к двери.

— Нет уж постойте, вы мне должны объяснить! — возмутилась женщина.

— К вам это никак не относится, — ответил Дима, протискиваясь мимо нее на выход.

— Но я должна знать! — донеслось им вслед, когда они сбегали по лестнице.

— Куда теперь? Бармена за «хобот» брать? — спросил Дима, отпирая дверцы машины.

— Каким образом? — усаживаясь на переднее пассажирское сиденье, Костя пожал плечами, — Не в лес же мы его повезем, там-то он все бы рассказал… Давай домой.

— Домой?

— А куда еще? — Костя закурил сигарету и прикрыл глаза. — Черт, голова болит, не соображаю ничего. Сам посуди, как все это организовано было. Мы своими метаниями сейчас только людей насмешим. Им ведь не пистолет нужен был, у них другая цель была.

— Какая?

— Меня подставить. На пистолет, сам по себе, им наплевать. Не было бы его — чего-нибудь другое придумали.

— И чего же они хотят?

— Вот этого я и не понимаю… В перспективе меня увольнение ждет.

— Ну, это еще…

— Не «ну», а ждет. Федю Брауна за утерю «ствола» без всяких разговоров уволили, хотя на него нападение реальное было, со свидетелями и травмами. Чего ж про меня-то говорить? Если я его не найду за месяц-полтора, пока мой вопрос решаться будет. Но я почему-то не верю, что найду его. Не бывает так хорошо. Но вот кому все это надо?

Они остановились перед светофором, и Петров, оторвав взгляд от дороги, посмотрел на напарника.

Они поняли друг друга.

— Только почему так сложно? — пробормотал Костя.

— Я не люблю действовать за глаза, — сказал Александр Петрович, глядя мимо Ковалева в окно и перекатывая по столу карандаш. — И поэтому говорю прямо. Я буду ходатайствовать о вашем увольнении.

Несколько дней назад начальник ОУРа подполковник Поляков ушел в отпуск, и отдел возглавил его заместитель, именуемый обычно Пифагором, Архимедом или каким-либо другим научным прозвищем — за пристрастие к длинным пустым речам и полное непонимание сути работы. В уголовный розыск, да еще и на руководящую должность, Александр Петрович попал случайно, благодаря родственным связям в управлении кадров главка и каким-то своим личным, очень непонятным заслугам. Место это он сам для себя считал проходным и давно настроился перепрыгнуть в один из уютных кабинетов хозяйственного управления, но нынешний обладатель вожделенного кресла не торопился его освобождать, и приходилось ждать, героически снося тяготы и неприятности непонятной, а потому давно опротивевшей службы.

— Утрата боевого оружия — это очень серьезный проступок. Проступок, если не сказать больше, — начальник сделал паузу и впервые за все время разговора посмотрел на Ковалева, но теперь тот уклонился от взгляда, с безразличным видом рассматривая стоящий на подоконнике горшок с кактусом.

— Плохо, что вы этого не понимаете, — Александр Петрович вздохнул и возобновил прерванное занятие — катание карандаша по столу.