|
Этот феномен распространен в промышленности, где в некоторых ситуациях к работникам, превысившим свои квоты, относятся с явным осуждением; однако здесь ограничения формулируются открыто и могут быть частью письменного контракта, а в социальных агентствах неписаные условия могут с негодованием отвергаться. Очевидно, однако, что работник такой организации, который своими успехами нарушает административные и финансовые планы агентства, под тем или иным предлогом должен быть остановлен. Обычно тормоза пускаются в ход на больничных конференциях, где ревностному работнику могут заявить, что он выписывает пациентов слишком быстро: они достигли «только интеллектуального понимания» или «их фундаментальные проблемы по-прежнему не решены» — даже если официально задачей агентства является нахождение работы для клиентов, что не имеет никакого отношения к «интеллектуальному пониманию» или решению «фундаментальных проблем».
Гораздо чаще существует сильная тенденция придерживаться консервативных методов лечения, чтобы избежать необычных ситуаций, которые требуют особых отчетов, поскольку такие ситуации неприятны для вышестоящих руководителей, хотя и по-другому. Ни одно из таких ограничений не будет выражено четко и недвусмысленно, однако они будут оказывать скрытое влияние на поведение терапевта, особенно в периоды стресса в ходе терапии. В сущности, терапевт приписывает своим руководителям набор неписаных ожиданий и ограничений и считает себя обязанным их учитывать на практике. Большую часть времени он может даже не сознавать существование этих ограничений, но в некоторых чрезвычайных ситуациях они сразу оживают в его сознании. Если, например, пациент такого лечебного заведения заберется на окно одного из высоких этажей и будет угрожать, что прыгнет на улицу, терапевт остро осознает некоторые возможные последствия его прыжка: доклад руководителям, доклад руководителей руководству клиники, доклад руководства клиники национальному агентству штата или национальной администрации и так далее. Ему может даже прийти в голову, что этот инцидент способен приобрести политическую окраску и достичь высших эшелонов власти под действием влияний, знакомых каждому в повседневной работе: например, ассоциаций налогоплательщиков и организаций ветеранов. Если он часто нарушает эти писаные или неписаные ограничения, ему могут привесить ярлычок «психопатичный», «параноидальный» или «возмутитель спокойствия» — последнее, вероятно, оправдано. Когда чертишь диаграмму власти, такую, какие показаны на рисунках 2а и 26, последовательность нужно доводить до самых высоких эшелонов. В агентстве штата таким высшим эшелоном будет губернатор. Если агентство получает средства из федеральных фондов, высшим звеном будет президент. Это может показаться чрезмерным, но на самом деле здесь нет педантизма, как кажется на первый взгляд. Большинство пациентов и клиентов федерального агентства знает, что имеет право обратиться с письменной жалобой в высшие эшелоны, и некоторые из них это делают. Опытный терапевт хорошо осознает такую возможность и естественно пытается ее избежать. Поэтому, сознает он это или нет, прямо ли смотрит фактам в лицо или не делает этого, любой терапевт общественного лечебного агентства потенциально до некоторой степени сдерживается плохо определенными ограничениями, основанными на организационных факторах. Поскольку такие ограничения не относятся к частнопрактикующему терапевту, существует качественное отличие групповой терапии в частной практике от групповой терапии в государственном лечебном заведении, и любому терапевту предпочтительнее хорошо знать об этом, чем пытаться игнорировать.
Чтобы как можно тщательнее понять эти влияния, необходимо проанализировать четыре аспекта организационной власти: личный, организационный, исторический и культурный. Личная власть. Свобода терапевта и его готовность рисковать до некоторой степени зависит от личности его руководителей. |
