– «Но не бывать этому! Я сделаю все, что в моих силах, чтобы остановить безумца и спасти в числе других хотя бы вот этих двух детей – Настю и Диму».

Глеб повернул ключ в замке зажигания, и его серебристая машина понеслась в общем потоке, направляясь в сторону Арбата.

«Должен, должен позвонить! А если не позвонит, как его найти? Как вычислить зверя, который прячется, возможно, рядом?»

На этот вопрос у Глеба ответа пока еще не было. Но он знал, что найдет ответ. Главное, чтобы хватило времени. Сейчас нельзя терять ни минуты, ни даже секунды, ведь на кон поставлены жизни людей.

Были отработаны сотни версий, просчитаны сотни вариантов. Но ни один не вывел на след преступника От Глеба Сиверова поступила информация, которую тоже не мешало бы проверить, но можно было и принять на веру. Агент ФСБ по кличке Слепой со стопроцентной уверенностью указывал на то, что преступником, организовавшим широкомасштабную операцию по похищению груза с контейнерами, начиненными химическим оружием, является отставной полковник ФСБ Александр Михайлович Скобелев. Но как ни пытались сотни сотрудников ФСБ отыскать полковника Скобелева, все их попытки успехом не увенчались.

Да и не мудрено. Москва – огромный город. И даже если преступник в Москве, то вычислить его практически невозможно, хотя оперативниками предпринимались отчаянные меры. Версии отбрасывались одна за другой.

Судаков в который уже раз поднялся в кабинет к Малишевскому. Генерал Малишевский устало оторвался от бумаг и взглянул на своего коллегу.

– Ну что, Николай Васильевич? Судаков развел руками.

– Все места, где теоретически мог появиться Скобелев, проверены. Нигде он не появлялся. Кое-где оставлены засады, но пока все молчат. Он словно растворился в воздухе.

– Да знаю я, – отмахнулся, рукой Малишевский и принялся перелистывать одну страницу за другой, испещренные пометками, какими-то кружочками, жирными линиями, выделявшими адреса.

– Все это бесполезно. Шансов у нас никаких, – зло сказал Болеслав Франциевич Малишевский и вытер вспотевшее, осунувшееся лицо.

– Кофе у тебя хоть есть? – спросил Судаков упавшим голосом.

– Да кофе сколько угодно. Но, боюсь, нам надо думать о другом, Николай.

– О чем же?

– О том, как красиво уйти.

– Красиво уйти уже не удастся, Болеслав. Нас «уйдут» и, думаю, некрасиво.

Возможно, были и еще тысячи мелких, абсолютно незначащих причин, побудивших его к действиям. Все внутри у отставного полковника ФСБ Скобелева клокотало. Он не находил себе места, злость буквально душила его Александр Михайлович оделся, вышел на улицу. Худа-то спешили прохожие, светило яркое весеннее солнце, небо было безоблачно-синим. Казалось, хорошая погода должна была изменить настроение вышедшего из себя мужчины, но получилось наоборот. Солнце, сверкающие лужи воды, голуби и воробьи, разбрызгивающие воду, лица москвичей с улыбками и блеском в глазах – все это привело полковника Скобелева в полное уныние. Он прошел пару кварталов и остановился, замер среди движущейся толпы. Его обходили, задевали, а он стоял, погруженный в свои мысли, и тонкие губы отставного полковника на какой-то миг расплылись на его землистом лице в некое подобие улыбки, которая тут же исчезла.

– Ну, мерзавцы, держитесь! – прошептал Скобелев и огляделся по сторонам, словно что-то искал. – Ага, вот телефон.

На стене здания висело несколько таксофонов. Два автомата были заняты, два свободны. Полковник Скобелев подошел к крайнему.

– Ну что ж, позвоню по этому. Этот таксофон может перевернуть мир.

У Александра Михайловича появилась блаженная улыбка, словно он только что вкусно и сытно поел, а затем выпил чашечку кофе.