– И что? – посмотрел на своего починенного майор Борщев.

– Перешли на открытый текст.

– Однако!

– Их интересовало лишь одно – пропало что-нибудь из груза или нет.

– А ты что сказал?

– Я сказал, что не знаю, сколько баллонов было в ящике. Они спросили: «Три?» Я ответил, что три.

– Помоги-ка мне встать.

Капитан Лазарев помог Борщеву подняться, и тот, припадая на простреленную ногу, двинулся, придерживаясь за стены, в багажное отделение.

– Дайте хоть глянуть, за что меня подстрелили. Он долго стоял, склонившись над ящиком, рассматривая поблескивавшие цилиндры. Затем изучил металлическую табличку, прикрученную никелированными шурупами, прочел длинную надпись, состоявшую из букв, цифр и косых скобок.

– Как ты думаешь, что это?

– Я думаю, это контейнеры, – прошептал Лазарев, – а в середине какая-то страшная химическая начинка.

– Думаешь, нервно-паралитический газ?

Лазарев кивнул:

– Да, что-то похожее. Хорошо, что не повредили контейнеры, когда стреляли. Если бы прострелили, мы бы все уже были трупами.

– А может, там платина или уран?

– Нет, нет, – возразил капитан, – если бы там находились радиоактивные вещества, к каждому контейнеру был бы приделан счетчик и стоял бы специальный значок. Это химия, что-нибудь из химического оружия.

– Ладно. Опусти крышку и пошли отсюда. Не нашего это ума дело. Слава Богу, вовремя спохватились.

– Могли бы и предупредить, – Лазарев опустил крышку.

– Побыстрее бы избавиться от этой дряни…

Постанывал от боли майор Борщев. В почтовом вагоне никто не спал, всех вывело из себя это странное ночное происшествие, неожиданное, нелепое нападение на ночной вагон.

– Как ты думаешь, Борис, это было случайное нападение? – поинтересовался у майора Борщева капитан Лазарев.

– Да кто его поймет, – постанывая от боли, принялся рассуждать Борщев. – Думаю, что если бы специальное – не одиночка бы в дверь вломился, и вооружены нападавшие были бы не хуже нас – автоматами, а не кулацкими обрезами. Не стреляли бы картечью, а изрешетили бы нас всех, покатился бы пустой вагон дальше, и рация молчала бы. Не смогли бы мы ответить на позывные.

– Я тоже так думаю, – согласился капитан, – случайный грабитель. Ведь предупреждали, что на этой дороге, особенно на сопках, есть любители легкой наживы. Вот один и нарвался на наш вагончик.

– Жаль, не подстрелили, – пробурчал майор Борщев, прикрывая глаза тяжелой ладонью.

– Ты поспи, Борис. Хочешь, еще один укол сделаю?

– Нет, лучше сто граммов спирта. Мне так больше по душе.

Лазарев отвинтил крышку на фляге и плеснул в кружку неразбавленного спирта.

– Так и будешь пить? Или может развести немного? Вода в чайнике осталась.

– Не надо разводить, давай как есть.

– Смотри…

Майор Борщев приподнялся, взял в правую руку кружку и одним глотком выпил неразбавленный спирт. Затем надолго закашлялся.

– И сигарету дай.

– Ты же не куришь.

– Нога болит.

– Вроде кость не задело.

– А ты откуда знаешь? – злясь на боль, огрызнулся майор Борщев.

– Я же пощупал твою ногу.

– А что се щупать, небось, не женская грудь… Вся онемела, как протез.

– Это от жгута, – улыбнулся капитан.