Полковник нервно отхлебнул несколько глотков прямо из горлышка.

– Зря ты так шутишь, Глеб.

– Может, еще и цистерну фосгена у вас увели, или она потерялась где-нибудь между станциями?

– Насчет фосгена ты перебрал, брат, но вот с расщепляющимися материалами… – Крапивин замялся, заскреб пальцами идеально выбритую щеку.

– Говори, все равно выкладывать придется.

– Нет, сначала пообещай мне, что возьмешься за это дело.

– Когда и от чего я отказывался? – вздохнул Глеб. Лицо полковника просияло:

– Я так и знал, что не откажешься! Ну, брат, выручил, – Крапивин подался вперед и крепко пожал руку Глебу. – Значит так… – и он принялся выкладывать по порядку все, что ему было известно о братьях Петуховых. – Хитрые, сволочи, – досадовал Крапивин, – сами нигде не запачкались. Можно было бы, конечно, связаться с латвийской службой безопасности, выдали бы их нам, никуда не делись бы. Но что ты им повесишь? В лучшем случае пойдут с формулировкой «халатность при исполнении служебных обязанностей». Проморгали мы, Глеб, проморгали… Все понимаю, одного понять не могу… – сбивчиво объяснял полковник Крапивин.

– Да ты не торопись, быстрее от этого не будет.

– Уран наш российский в Латвии выплыл. На целую бомбу хватит!

Глеб присвистнул:

– Вот это да!

– И черт его знает, как он там оказался. Голову на отсечение даю, братья Пстуховы постарались!

– И тоже не знаете, откуда взялся?

– Нет, тут уже полный порядок, – улыбнулся визитер. – Поспешили мы из Белоруссии ракеты выводить. Чтобы быстрее было – боеголовки сняли, а сами ракеты на площадках оставили.

– Хорош порядок. Меня подробности не интересуют, ты их в другом месте докладывать будешь, – оборвал полковника Глеб. – Значит так: уран в Латвии, а от меня что требуется?

– Завтра этот уран уже в Швецию отправится, между прочим. Мои люди теперь глаз с него не спускают, проследили, в пассажирский самолет вся партия погружена. Завтра на Стокгольм из Риги отлетает.

– Ты, конечно же, Крапивин, не сможешь даже теперь связаться с латвийской безопасностью? А то – наплюй на Петуховых, уран важней.

– Да ты что! – замахал руками Крапивин и тут же прижал указательный палец к губам. – С ними мне говорить не о чем, слава Богу, в Риге ни о чем не догадываются. Ты представь себе, какой скандал поднимется, если они груз с самолета снимут!

– Представляю, – усмехнулся Глеб.

– Мне нужно уран назад вернуть и чтоб шито-крыто, чтоб комар носа не подточил.

– Кто знает о погрузке? – осведомился Глеб.

– Экипаж самолета не в курсе – это почти наверняка. Загружали механики.

– Груз без сопровождающих следует?

– На этот вопрос сложновато ответить, – растерялся полковник Крапивин, – братья Петуховы билеты до Стокгольма взяли, но полетят ли? Вот в чем вопрос.

– Я уже знаю, что ты мне предложишь, – рассмеялся Сиверов, глядя на то, как Ирина Быстрицкая выбирается из воды. Ее пыл немного поостыл, проснулась стыдливость, и теперь Ирина не знала, как подобраться к простыне, чтобы не попасться на глаза гостю.

Глеб сложил вчетверо простыню и бросил ее женщине.

– Я пойду погреюсь, – крикнула Ирина и с надеждой посмотрела на Сиверова.

Но Глеб сделал вид, будто бы не понимает, что она зовет его идти за собой. Дело заворачивалось для него и впрямь интересное.