Гавин наклонился ближе. Мало кто говорил о степенях влиятельности и иерархии Айз Седай. У них не было званий, как у военных, но все они инстинктивно знали, кто среди них главней. Как это работало? Слит, казалось, имел какое-то представление, но не желал распространяться, так что этому было суждено пока остаться тайной.

– И Хаттори сбежала, – тихо продолжил Слит. – Отправилась с посольством к ал'Тору, не подозревая, во что ввязалась. Она просто не хотела находиться в Башне. Разумная женщина.

Слит вздохнул, выпрямившись и положив руку на плечо Гавину.

– Хаммар был хорошим человеком.

– Был, – повторил Гавин, чувствуя, как внутри все скрутило.

– Но он убил бы тебя, – сказал Слит. – Убил бы тебя чисто и быстро. Он атаковал тебя, а не ты его. Он понимал, почему ты сделал то, что ты сделал. В тот день никто не принял верных решений. Ни одно из решений не могло быть верным.

– Я… – Гавин просто кивнул. – Спасибо.

Слит убрал руку и пошел было к выходу, но затем оглянулся.

– Кое-кто говорит, что Хаттори следовало вернуться за мной, – сказал он. – Эти твои Отроки думают, что она бросила меня у Колодцев Дюмай. Но она не делала этого. Она знала, что я жив. Она знала, что я ранен. Но еще она доверяла мне исполнить мой долг, пока она выполняла свой. Она должна была сообщить Зеленым о том, что произошло у Колодцев Дюмай, о том, что повлекли за собой истинные приказы Амерлин в отношении ал’Тора. Я должен был выжить. Мы оба исполняли свой долг. Но, как только сообщение было отправлено, не почувствуй она, что я иду к ней, она бы отправилась за мной сама. Чего бы это ни стоило. И мы оба знаем это.

С этими словами он ушел. Гавин покинул сарай, размышляя над тем, что Страж сказал ему на прощание. Со Слитом было сложно разговаривать. Такой ловкий с мечом, он плохо умел обращаться со словами.

Гавин тряхнул головой, выходя из сарая, и взмахом руки дал Корбету понять, что тот свободен. Он не может согласиться стать Стражем Хаттори. Это предложение на мгновение показалось ему привлекательным, но лишь как способ убежать от проблем. Он знал, что не будет счастлив ни как ее Страж, ни как Страж любой из сестер, кроме Эгвейн.

Он обещал Эгвейн делать все, что ей будет угодно. Все, что угодно, до тех пор, пока это не вредит Андору или Илэйн. Свет! Он обещал ей не убивать ал'Тора. По крайней мере, пока Гавин не сможет доказать, что Дракон убил его мать. Почему Эгвейн не видит, что человек, с которым она выросла, превратился в чудовище, извращенное Единой Силой? Ал'Тора следовало остановить. Так будет лучше для всех.

Гавин сжимал и разжимал кулаки, направляясь к центру деревни, желая продлить спокойствие и гармонию поединка на мечах на всю жизнь. Воздух был наполнен едким запахом коров и навоза из конюшен. Было бы неплохо вновь вернуться в настоящий город. Размер и удаленность Дорлана делали его подходящим местом для укрытия, но Гавин искренне желал, чтобы Элайда выбрала для расквартирования Отроков менее вонючее место. Казалось, его одежда пропахла скотным двором на всю оставшуюся жизнь – при условии, что в течение нескольких следующих недель армия мятежниц не обнаружит и не уничтожит их всех.

Гавин тряхнул головой, подходя к дому мэра. Двухэтажное здание с остроконечной крышей было расположено в самом центре деревни. Большинство Отроков стояли лагерем на небольшом лугу за особняком. Когда-то на том клочке земли росла ежевика, но слишком жаркое лето и последовавшая за ним вьюжная зима погубили ее. Это была одна из многих неприятностей, указывавших на то, что будущая зима будет еще суровей прошлой.

Луг был не лучшим местом для лагеря – Отроки постоянно ворчали, что им приходится вытаскивать из кожи колючки- но он был близок к центру деревни и в то же время скрыт от посторонних.