– Можешь идти, – сказала она ему.

Он встал, но не развернулся, чтобы уйти. Как только Беслан уставился на руки и папку в них, в комнате воцарилась тишина. Она могла прочитать внутреннюю борьбу на его лице. Да’ковале подошел к нему, чтобы поторопить, но Туон подняла руку, останавливая слугу.

Она подалась вперед, несколько Высокородных переминались с ноги на ногу в нетерпении. Беслан продолжал разглядывать папку. Наконец, он решительно посмотрел на Туон. А затем, неожиданно, снова встал на колени.

– Я, Беслан из Дома Митсобар, присягаю в служении Дочери Девяти Лун и в ее лице всей Империи Шончан, отныне и навеки, пока она не освободит меня по ее собственной воле. Свои земли и трон я передаю в ее руки. В чем клянусь перед Светом.

Туон позволила себе улыбнуться. Позади Беслана Капитан-Генерал Галган сделал несколько шагов, направляясь к Королю.

– Так не подобает…

Туон жестом указала ему замолчать.

– Мы требуем от этих людей принятия наших порядков, Генерал, – сказала она. – Будет подобающе, если и мы позаимствуем кое-что у них.

Немногое, конечно. Она поняла это благодаря долгим беседам с госпожой Анан. Возможно, Шончан ошибались, заставляя этот народ приносить клятвы покорности. Так, Мэтрим незамедлительно пренебрег клятвами, когда того потребовала ситуация. Но он сдержал слово, данное Туон, и его люди отзывались о нем, как о человеке чести.

Как странно, что они могут превозносить одну клятву над другой. Этот народ был необычным. Но она должна понимать их, чтобы править, а править ими она должна, чтобы набрать силы для возвращения в Шончан.

– Я довольна твоей клятвой, Король Беслан. Я возвышаю тебя до Верховного Высокородного и даю тебе и твоему Дому власть над всей Алтарой, отныне и навеки, и ничто не будет ограничивать твою волю в управлении этой страной, кроме воли Императорского Трона. Поднимись.

Он встал на дрожащих ногах.

– Вы уверены, что вы не та’верен, Миледи?- спросил он. – Потому что я совсем не ожидал, что совершу такое, когда направлялся сюда.

Та’верен. Этот народ с его глупыми предрассудками!

– Я довольна тобой, – сказала она ему. – Я знала твою мать недолгое время, но находила ее вполне достойной. И мне бы не пришлась по сердцу казнь ее единственного сына.

Он признательно кивнул. Селусия сбоку сделала едва заметное движение: «Использовала ситуацию наилучшим образом. Не совсем обычно, но изящно».

Туон почувствовала тепло от переполнявшей ее гордости. Она повернулась к беловолосому Генералу Галгану.

– Генерал, я понимаю, что вы все это время хотели поговорить со мной, и благодарю за ваше терпение. Король Беслан, можете либо уйти, либо остаться. Это ваше право – без разрешения или приглашения присутствовать на открытых собраниях, которые я провожу в вашем королевстве.

Беслан кивнул, а затем, кланяясь, отошел в сторону, чтобы наблюдать оттуда.

– Спасибо, Верховная Дочь, – уважительно сказал Галган, делая шаг вперед. Он махнул рукой своим со’джин, которые стояли снаружи в холле. Они вошли и, сначала упав ниц перед Туон, быстро поставили стол и разложили на нем несколько карт. Один из слуг принес Галгану сверток, Капитан-Генерал взял его и подошел к Туон. Справа от нее встал Карид, слева – Селусия, но Галган держался на почтительном расстоянии. Он наклонился и расправил сверток на полу. Это было красное знамя с изображенным посередине кругом, разделенным волнистой линий. Одна половина круга – черная, другая – белая.

– Что это? – спросила Туон и подалась вперед.

– Знамя Возрожденного Дракона,- сказал Галган. – Он прислал его вместе с гонцом, чтобы попросить еще об одной встрече.

Он посмотрел вверх, не встречаясь с ней взглядом, но выражая задумчивость и обеспокоенность.