Он сел на кровать, и Мин отложила в сторону свою книгу. Надпись на томе гласила «Всестороннее исследование созданных до Разлома реликвий». Она села и одной рукой погладила его шею. Тарелки стукнули, когда служанка собрала их, и она поклонилась в знак извинения и с еще большей спешкой продолжила укладывать посуду в свою корзину.

– Ты опять слишком много от себя требуешь, овечий пастух, – сказала Мин.

– Я должен.

Она сильно ущипнула Ранда за шею, отчего он вздрогнул и что-то проворчал.

– Нет, не должен, – прошептала Мин ему на ухо. – Разве ты не слушал меня? Какая от тебя будет польза в Последней Битве, если ты изнуришь себя еще до ее начала? Свет, Ранд, я уже месяцами не слышала твоего смеха!

– Разве сейчас подходящее время для смеха? – спросил он. – Ты хочешь, чтобы я радовался, в то время как дети умирают от голода, а люди убивают друг друга? Я должен рассмеяться, услышав, что троллоки все еще пробираются через Пути? Я должен быть счастлив оттого, что большинство Отрекшихся все еще скрываются Свет знает где, обдумывая, как бы лучше прикончить меня?

– Ну, нет, – ответила Мин. – Конечно, нет. Но мы не можем позволить всем бедам мира нас уничтожить. Кадсуане говорит, что…

– Постой, – резко оборвал он, поворачиваясь так, чтобы увидеть ее лицо. Мин сидела на кровати, поджав под себя ноги, темные волосы кудряшками обрамляли щеки. Казалось, она потрясена интонацией его голоса.

– Какое отношение к этому имеет Кадсуане? – спросил он.

Мин нахмурилась.

– Никакого.

– Она указывала тебе, что говорить, – сказал Ранд. – Она использовала тебя, чтобы добраться до меня.

– Не будь идиотом, – посоветовала Мин.

– Что она сказала обо мне?

Мин пожала плечами.

– Она беспокоится о том, что ты стал слишком жестким. В чем дело, Ранд?

– Она пытается подобраться ко мне, манипулировать мной, – ответил он. – Кадсуане использует тебя. Что ты ей рассказала, Мин?

Мин опять резко ущипнула его.

– Мне не нравится, как ты со мной разговариваешь, дурачок. Я думала, Кадсуане – твоя советница. Почему я должна следить за словами в ее присутствии?

Служанка продолжала стучать тарелками. Разве не может она просто уйти! Он не хотел, чтобы при этом разговоре кто-то присутствовал.

Ведь Мин не может быть заодно с Кадсуане? Ранд нисколько не доверял этой женщине. Если она уже добралась до Мин…

Ранд почувствовал, как у него сжалось сердце. Неужели он подозревал Мин? Она была единственным человеком, кто не играл с ним ни в какие игры и с кем он мог говорить откровенно. Что он будет делать, если потеряет ее? «Чтоб мне сгореть! – подумал Ранд. – Она права. Я действительно стал слишком жестким. В кого я превращусь, если начну подозревать тех, про кого я знаю, что они любят меня? Я буду ничем не лучше безумца Льюса Тэрина».

– Мин, – сказал Ранд, смягчая голос. – Возможно, ты права. Наверно, я перегибаю палку.

Расслабившись, Мин повернулась, чтобы посмотреть на него. Но в следующее мгновение она словно окаменела с широко раскрытыми от неожиданности глазами.

Что-то холодное защелкнулось на шее Ранда.

Ранд немедленно обернулся и ухватился за шею. Облик служанки замерцал, затем исчез, и спустя мгновение перед ним стояла темнокожая женщина с черными глазами – на ее лице было написано ликование. Семираг.

Рука Ранда дотронулась до холодного металла. Ледяной ошейник плотно обхватил шею. В ярости Ранд попытался достать свой меч из черных ножен с изображением драконов, но обнаружил, что не может этого сделать.