Он вздрогнул, отгоняя воспоминание. Когда-то, давным-давно, Аридол, наряду с Манетерен, был могущественной державой. Потом столицу Аридола назвали по-другому – Шадар Логот.

Мэт уже давно не чувствовал притяжение кинжала с рубином на рукояти. Он уже почти забыл, каково это быть к нему привязанным, если это вообще можно забыть. Но порой он вспоминал тот рубин – красный, словно его собственная кровь. И старую страсть, старое желание вновь в него вцепиться…

Мэт тряхнул головой, отбрасывая эти воспоминания. Проклятье, он собирался развлекаться!

– Что это было за время, – протянул Том. – Теперь я чувствую себя старым, Мэт. Я словно вывешенный сушиться на ветру, выцветший ковер, хранящий лишь намек на то, как великолепны когда-то были его краски. Иногда я думаю, могу ли еще тебе чем-то помочь. Едва ли ты во мне нуждаешься.

– Что? Конечно, ты мне нужен, Том!

Старый менестрель внимательно посмотрел на него.

– Проблема в том, Мэт, что ты действительно отлично врешь. В отличие от двух других парней.

– Я так считаю! Чтоб я сгорел, но это так! Думаю, ты можешь уйти и бродить сам по себе, рассказывая сказки, как ты привык. Но дела у нас пойдут не так отлично, и мне будет не хватать твоей мудрости. Чтоб я сгорел, но это правда. Людям нужны друзья, которым можно верить, а тебе я всегда могу доверить мою жизнь.

– Зачем, Мэтрим, – спросил Том, подняв на него блестящие от радости глаза, – поддерживать того, кто пал духом? Убеждать его остаться и заняться делом, а не отправиться на поиски приключений? Определенно, это похоже на ответственное отношение. Что на тебя нашло?

Мэт поморщился.

– Полагаю, женитьба. Чтоб я сгорел, но я не собираюсь отказываться от игры и выпивки! – едущий впереди Талманес обернулся в седле, посмотрел на Мэта и закатил глаза.

Увидев реакцию Талманеса, Том расхохотался.

– Что ж, парень, я не хочу, чтоб ты пал духом. Мы просто поболтали. У меня еще есть, что показать этому миру. И если я в самом деле сумею освободить Морейн… Что ж, посмотрим. Тем не менее, должен же кто-то быть рядом с тобой, чтобы быть всему свидетелем и потом когда-нибудь сложить об этом песню. Думаю, из всего этого получится не одна баллада.

Он обернулся, порывшись в седельных сумах.

– Ага! – воскликнул он, вытаскивая свой лоскутный менестрельский плащ, и картинно набросил его на плечи.

– Что ж, – откликнулся Мэт, – когда будешь про нас писать, сможешь заработать пару золотых, если сумеешь вставить несколько добрых строф про Талманеса. Знаешь, что-нибудь про то, что у него один глаз косит, и что от него часто пахнет, как из загона для коз.

– Я все слышу! – прокричал спереди Талманес.

– На это я и рассчитывал! – крикнул в ответ Мэт.

Том хохотнул, расправляя свой плащ поживописнее.

– Ничего не могу обещать, – он снова засмеялся. – Хотя, если тебе, Мэт, все равно, я отделюсь от вас, как только мы доберемся до деревни. Уши менестреля могут услышать то, о чем умолчат в присутствии солдат.

– Информация – это здорово! – почесав подбородок, заявил Мэт. Впереди дорога делала поворот. Ванин сказал, что деревня будет как раз за поворотом. – Сейчас мне кажется, что я месяцами странствовал по туннелю, без малейшего намека на звук и виды из окружающего мира. Чтоб мне сгореть, но будет здорово узнать, куда подевался Ранд, только чтобы знать, куда не надо идти. – Цветные пятна снова закружились, сложившись в изображение Ранда. Но тот находился в комнате, из которой не было видно внешнего мира, поэтому у Мэта не было ни малейшего представления, где тот мог находиться.

– Боюсь, что жизнь очень часто похожа на туннель, – ответил Том.