Он не желал с ними встречаться, из опасения, что должен будет начать новую войну. Он не мог себе позволить еще одну. О, Свет! А он-то думал, что хоть на Порубежников можно было положиться в борьбе против Тени.

Неважно, сейчас – неважно. Ему нужен мир, или что-то вроде этого, во всех землях. Он старался не думать о недавних бунтах в Тире или волнениях на границах с оккупированными Шончан землями, о постоянно интригующей кайриэнской знати. Всякий раз, когда он считал, что в какой-то стране наступило затишье, полдюжины других начинали вражду с новой силой. Как примирить этих людей, если они сами этого не хотят?

Хватка Мин на его руке усилилась, и он глубоко вздохнул. Он делал все, что мог, и теперь у него были две цели. Мир в Арад Домане и перемирие с Шончан. Смысл слов, сказанных в портале, теперь был предельно ясен: он не может воевать одновременно с Шончан и с Темным. Он должен удержать продвижение Шончан до конца Последней Битвы. А после – да пусть хоть Свет испепелит их всех.

Почему Шончан не ответили на его просьбу о встрече? Может, они рассердились из-за пленения Семираг? Он же отпустил всех сул’дам. Разве это не говорит о его добрых намерениях? Арад Доман должен подкрепить их веру. Если он сумеет прекратить бои на равнине Алмот, он продемонстрирует Шончан, что всерьез намерен добиться мира. Он заставит их это увидеть!

Ранд тяжело вздохнул и снова уставился в окно. Восемь тысяч солдат Башира занимались установкой шатров и возведением валов и рвов по периметру лагеря. Растущие укрепления темно-коричневого цвета резко контрастировали с белыми палатками. Ранд приказал Аша’манам помочь с земляными работами, и, хотя он сомневался, что те с восторгом восприняли эту грязную работу, укрепления возводились с большой скоростью. Кроме того, Ранд подозревал, что они, как и он сам, в тайне желали иметь любой предлог, чтобы прикоснуться к саидин. Он увидел небольшую группу в черных куртках, помогавшую копать землю. Вокруг них были заметны потоки. Всего в лагере было десять человек, хотя среди них только Флинн, Нэфф и Наришма были полными Аша’манами.

Одетые в короткие куртки салдэйцы быстро расседлывали лошадей и рассылали разъезды. Другие, взявшись за лопаты, строили из извлеченной Аша’манами земли укрепления. Ранд заметил недовольство на горбоносых лицах многих салдэйцев. Им не по душе была идея поставить лагерь в лесу, даже в столь редком, как на этом холме. Деревья затрудняют атаку кавалерии, кроме того, они скрывают приближение врага.

Даврам Башир собственной персоной медленно ехал верхом через лагерь, выкрикивая приказы сквозь густые усы. Рядом с ним, наряженный в длинный кафтан, шел лорд Теллаэн – дородный мужчина с тонкими доманийскими усами. Он был хорошим знакомым Башира.

Лорд Теллаэн сильно рисковал, принимая у себя Ранда и армию Возрожденного Дракона. Это могли счесть изменой. Но кто мог его наказать? В Арад Домане царил хаос. Трону угрожали сразу несколько мятежных фракций. А, кроме того, оставался великий доманийский полководец Родел Итуралде, который неожиданно успешно воевал против Шончан на юге.

Подобно своим подчиненным, Даврам Башир был без доспехов, в коротком синем кафтане. Также на нем были его любимые широкие штаны, заправленные в высокие, до колен, сапоги. Что чувствовал Башир, пойманный Рандом в сети та’верена? Башир, оказавшийся если не в прямой оппозиции своей королеве, то определенно неприятно от нее изолированным. Сколько времени он уже не докладывал о себе своему сюзерену? Разве не он обещал Ранду скорую поддержку королевы? Сколько месяцев назад это случилось?

«Я – Возрожденный Дракон», – подумал Ранд. – «Я ломаю устои и клятвы. Прежние союзы не имеют значения. Важен только Тармон Гай’дон. Тармон Гай’дон и прислужники Тени».

– Интересно, найдем ли мы здесь Грендаль? – Задумчиво произнес Ранд вслух.