Ранд ал’Тор стал непредсказуем. Приступ ярости, обрушившийся на саму Найнив несколько дней назад – всего лишь еще один пример. Конечно, несмотря на сказанное, ее он никогда не прогонит и не станет для нее угрозой. Он же не настолько бессердечен. Верно?

Спустившись по каменным ступеням, она вышла на тротуар, испачканный грязными следами вечерних прохожих. Она плотнее закуталась в шаль. На противоположной стороне приютились кучки людей. Входы в лавки и в узкие переулки служили им укрытием от ветра.

От одной из дальних групп она услышала кашель ребенка. Найнив застыла, и вновь услышала кашель. Он был неестественным. Бурча под нос, Найнив пересекла улицу и стала пробираться через тела спящих беженцев, освещая фонарем одну группу дремлющих людей за другой. Судя по медному цвету кожи, многие из них были доманийцами, но среди них было и немало тарабонцев. И… Неужели это салдэйцы? Неожиданно.

Большинство беженцев лежали, закутавшись в рваные одеяла, рядом со своими скудными пожитками. То там, то здесь валялись котлы и лоскутные одеяла. У одной маленькой девочки была небольшая тряпичная куколка, которая когда-то, вероятно, была красивой, но теперь у неё не хватало одной ручки. Ранд, безусловно, преуспел в покорении стран, но его государства нуждались не только в поставках хлеба. Им нужна была стабильность, им было нужно во что-то – или в кого-то – верить. Ранд все хуже справлялся и с тем, и с другим.

Откуда раздавался тот кашель? Немногие из беженцев решались говорить с ней, но и они с неохотой отвечали на ее вопросы. Когда, в конце концов, она разыскала мальчика, то была уже порядком раздражена. Его родители устроили себе лежаки в углублении между двумя деревянными лавками, и едва Найнив приблизилась к ним, отец встал на их защиту. Он был доманийцем, весьма грязным, с темной, клочковатой бородой и густыми усами, которые, должно быть, когда-то были пострижены по доманийской моде. На нем не было кафтана, а от рубашки остались одни лохмотья.

Найнив смерила его взглядом, которому научилась задолго до того, как стала Айз Седай. Право слово, мужчины бывают такими глупыми! Его сын, возможно, на последнем издыхании, а он, тем не менее, оказывал сопротивление одному из немногих в городе людей, кто мог ему помочь. Жена оказалась более здравомыслящей, впрочем, так обычно и бывает. Она заставила мужа посмотреть вниз, дотронувшись до его ноги. В конце концов, он отвернулся, бурча что-то себе под нос.

Черты лица женщины было сложно различить сквозь покрывавшую ее лицо грязь с дорожками от слез. Очевидно, у нее выдалась пара нелегких ночей.

Найнив опустилась на колени, игнорируя маячившего рядом отца, и сдвинула одеяло с лица ребенка, лежавшего на руках у женщины. Ну, конечно же, он был худым и бледным, а взгляд его распахнутых глаз метался, словно в бреду.

– Как давно он кашляет? – спросила Найнив, вынимая из сумки несколько пакетиков с травами. Запасы Найнив были невелики, но им этого должно хватить.

– Уже неделю, госпожа, – ответила женщина.

Найнив прицокнула языком от раздражения и указала на лежащую рядом оловянную чашку.

– Наполни ее, – рявкнула она отцу ребенка. – Вам повезло, что с белой трясучкой мальчик прожил так долго. Без вмешательства он, скорее всего, не пережил бы этой ночи.

Несмотря на прежнее нежелание, отец поспешил послушаться и наполнить чашку в ближайшей бочке. По крайней мере, благодаря частым дождям недостатка воды не было.

Найнив взяла чашку и смешала в ней ацему и жарогон, затем сплела ниточку Огня и нагрела воду.