– Ох, Ранд, – сказала она, отвернувшись. – То, во что ты превратился… В твоем сердце нет ничего, кроме гнева. Это погубит тебя.

– Да, – тихо ответил он.

Она потрясенно обернулась к нему.

– Не перестаю удивляться, – сказал он, взглянув на Мин, – почему вы все считаете, что я настолько тупоголовый и не вижу того, что очевидно вам. Да, Найнив. Да, эта твердость погубит меня. Я знаю.

– Тогда почему? – спросила она. – Почему ты не позволишь нам помочь тебе?

Он поднял взгляд – но не на неё, а в никуда. Служанка, одетая в цвета дома Милисайр, белый и оливковый, тихо постучала в дверь. Войдя, она поставила новый чайник с чаем, забрала старый и удалилась.

– Когда я был маленьким, – тихо сказал Ранд, – Тэм рассказал мне историю, которую он слышал, путешествуя по миру. Он говорил о Драконовой Горе. В то время я не знал, что он и вправду видел её, и что нашел меня именно там. Я был всего лишь пастушком, и Драконова Гора, Тар Валон и Кэймлин были для меня почти сказочными местами.

Он рассказывал мне, между прочим, что гора так высока, что наш родной Двурогий Пик по сравнению с ней покажется карликом. По словам Тэма, ни один человек еще не смог забраться на вершину Драконовой Горы. Но не потому, что это невозможно, а потому, что попытка достичь вершины выжмет из человека все силы до последней капли. Гора так высока, что на её покорение потребуется усилие, которое высушит человека до дна.

Он замолчал.

– И? – наконец спросила Найнив.

Он взглянул на неё.

– Неужели ты не понимаешь? Легенды гласят, что ни один человек не забрался на эту гору, потому что, если бы он достиг вершины, у него не осталось бы сил на возвращение. Скалолаз мог бы покорить гору, добраться до самого её верха, увидеть то, что до него не видел ни один человек. Но это убило бы его. Самые сильные и мудрые исследователи знали это. И поэтому никогда не пытались взобраться на гору. Они всю жизнь хотели этого, но выжидали, каждый раз откладывая это путешествие на следующий день. Потому что знали – этот день станет для них последним.

– Но это всего лишь сказание, – возразила Найнив. – Легенда.

– Я именно такой и есть, – сказал Ранд. – Сказание. Легенда. То, о чем будут шепотом рассказывать детям много лет спустя.

Он покачал головой.

– Бывает так, что нельзя повернуть назад. Нужно идти только вперед. И бывает так, что ты знаешь – это восхождение станет для тебя последним.

– Вы все твердите, что я стал слишком черствым, что я неминуемо не устою или сломаюсь, если зайду еще дальше. Вы считаете, что от меня должно что-то остаться. Что, добравшись до вершины, я должен после этого спуститься с горы.

– Вот в чем дело, Найнив. Теперь я понимаю. Я не переживу этого, поэтому мне и не стоит беспокоиться, что будет со мной после Последней Битвы. Мне не нужно стараться, не нужно спасать даже клочок своей души. Я знаю, что должен умереть. Те, кто хочет, чтобы я был мягче, был готов идти на уступки, – это те, кто не может принять то, что со мной должно случиться.

Он снова посмотрел на Мин. Много раз прежде Найнив видела любовь в его глазах, когда он смотрел на Мин, но в этот раз его взгляд был пустым. Пустые глаза на всё том же бесстрастном лице.

– Мы можем найти выход, Ранд, – сказала Найнив. – Непременно должен быть способ победить и остаться в живых.

– Нет, – тихо прорычал он в ответ. – Не сбивай меня с пути снова. Это ведет лишь к боли, Найнив. Я… Я привык думать о том, что оставлю после своей смерти что-то, что поможет миру выжить, но это было лишь попыткой цепляться за жизнь.