И теперь она шла через лагерь в сапожках для верховой езды и красном платье, со свободно развевающимися за спиной каштановыми локонами с вплетенными алыми лентами – в знак ручьев крови, что были пролиты ею час назад. Она не винила окружающих сестер за тревожные взгляды, скрытое беспокойство и страх. И уважение. Если ранее и было какое-то сомнение в том, что Эгвейн – Амерлин, то теперь оно развеялось. Они приняли ее и побаивались. Теперь она уже никогда не будет одной из них. Она отделилась, и это навсегда.

Навстречу Эгвейн решительной походкой направилась фигура в голубом платье. Величавая женщина сделала подобающий реверанс, хотя они шли слишком быстро, и Эгвейн не стала останавливаться, чтобы позволить ей поцеловать кольцо Великого Змея.

– Мать, – сказала Лилейн. – Брин прислал сообщение, что все готово к атаке. Он заявил, что западные мосты будут идеальным местом, однако предлагает открыть врата в тылу защитников Белой Башни. Он спрашивает, возможно ли это устроить.

Это не значило использовать Силу в качестве оружия, но подходило очень близко. Тонкий нюанс, но Айз Седай привыкли жонглировать нюансами.

– Передай ему, я лично создам врата, – ответила она.

– Превосходно, Мать, – сказала Лилейн, склонив голову – ну в точности как идеальный, преданный сторонник. Удивительно, как быстро изменилось ее поведение перед Эгвейн. Видимо, она осознала, что ей осталось одно #8209; полностью связать себя с Эгвейн и бросить попытки зацепиться за власть. Только в этом случае ее не будут считать лицемерной. Возможно, она даже получит какой-нибудь пост – если Эгвейн проявит себя как сильная Амерлин.

Это было хорошее предположение.

Лилейн, должно быть, была обескуражена тем, как изменился характер Романды. И словно по заказу, Желтая поджидала их впереди у дороги. На ней также было платье цвета ее собственной Айя. Волосы были собраны в элегантный пучок. Когда Эгвейн подошла, она сделала реверанс, едва удостоив Лилейн взгляда, и заняла место справа от Эгвейн, подальше от соперницы.

– Мать, – обратилась к ней Романда. – Я все разузнала, как вы просили. От сестер, отправленных в Черную Башню, известий не было. Ни слова.

– Разве это вас не удивило? – спросила Эгвейн.

– Да, Мать. Зная Перемещение, они уже должны были прибыть туда и вернуться обратно. По крайней мере, им следовало отправить весточку. Это молчание очень настораживает.

Верно, настораживает. И даже хуже. В делегацию входили Нисао, Мирелле, Фаолайн и Теодрин. Все эти женщины принесли личную клятву Эгвейн – удивительное совпадение. А отправка Фаолайн и Теодрин была вдвойне подозрительна. Подразумевалось, что они отправились в Черную Башню по той причине, что у них еще не было Стражей. Но сестры в лагере не считали их полноправными Айз Седай, хотя никто не смел открыто сказать подобное в присутствии Эгвейн.

Так почему же в делегацию попали именно эти четверо – из сотен Айз Седай в лагере? Было ли это простым совпадением? С большой натяжкой. Тогда что это могло означать? Мог ли кто-то намеренно отослать лояльных Эгвейн женщин? Если это так, почему не отправили Суан? Было ли это происками Шириам? Женщина призналась перед казнью в ряде преступлений, но ни о чем подобном не упоминала.

В любом случае, с этими Аша’манами что-то творилось. С Черной Башней необходимо разобраться.

– Мать, – снова привлекла ее внимание Лилейн. Голубая не удостоила свою соперницу даже взглядом. – У меня есть и другие новости.

Романда тихо фыркнула.

– Говори, – ответила Эгвейн.

– Шириам не солгала, – продолжила Лилейн. – Тер’ангриалы для сновидений пропали. Все до единого.

#8209; Как это возможно? – спросила Эгвейн, придав голосу нотку гнева.