Вскоре они добрались до Главной площади на восточной стороне Башни. Как и было приказано, площадь была заполнена рядами построенных по цветам Айя женщин. Эгвейн выбрала это место потому, что здесь была длинная лестница, ведущая к Башне, которая возвышалась над широкой площадью. Она встала наверху, спиной к великолепным резным дверям – отличная позиция для того, чтобы обращаться к большим скоплениям людей.

Кроме того, она находилась между двух крыльев здания, больше всего пострадавших в ночной атаке. Восточное крыло все еще дымилось, купол над ним обрушился, а одна из стен обвалилась. Однако с этого угла на Башне было относительно мало повреждений, и сквозных дыр не было видно.

Эгвейн заметила лица, прильнувшие к окнам на нижних ярусах. Айз Седай наравне с послушницами собрались на нее посмотреть. Похоже, что наряду с мятежницами Эгвейн выпал шанс обратиться к основной массе обитателей Башни. Она сплела потоки, усиливающие звук – не до громогласного состояния, но достаточно, чтобы ее смогли услышать люди и внизу, и за спиной.

– Сестры, – обратилась она, – дочери. Меня по всем правилам возвысили на Престол Амерлин. Обе конфликтующие стороны избрали меня. Обе действовали согласно предписанным правилам, и обе приняли меня в качестве своей Амерлин. Настало время вновь воссоединиться.

– Я не стану делать вид, что нашего разделения не было. Мы в Белой Башне иногда с большой страстью забываем то, что не желаем принять. Этот факт не удастся скрыть от нас #8209; тех, кто его пережил. Мы были расколоты. Мы едва не начали междоусобную войну. Мы себя обесчестили.

– Вы, стоящие передо мной мятежницы, совершили ужасное преступление. Вы раскачали устои Башни, и возвысили собственную Амерлин. Впервые в истории Айз Седай вели войска против своих сестер. И их возглавляла я. И я признаю этот позор.

– Неважно, насколько это было необходимо, позор остается позором. И коль это так, я требую от вас признать свою вину. Вы должны принять на себя ответственность за эти преступления, даже за те, что были совершены во имя добра.

Она посмотрела вниз на выстроившихся Айз Седай. Если их еще не подготовило к предстоящему ее требование собраться группами, а затем дожидаться ее волеизъявления, то, возможно, помогут ее слова.

– Вы явились сюда не в свете славы, – продолжила Эгвейн. – Вы явились сюда не победителями. Потому что нет, и быть не могло победы там, где сестры воюют с сестрами, а Страж убивает Стража. – Она заметила Суан, стоявшую в первых рядах, и встретилась с ней взглядом с этого расстояния. Среди стоявших была и Лиане, осунувшаяся после своего длительного заключения, но державшаяся прямо.

– Обе стороны совершали ошибки, – сказала Эгвейн. – И нам предстоит тяжелейший труд по исправлению содеянного нами. Кузнецы говорят, что меч, однажды сломанный, никогда не станет целым. Его нужно полностью перековать – переплавить металл в заготовку, а затем выковать заново.

– Следующие несколько месяцев уйдут на наше восстановление. Мы были расколоты и разорваны на части почти до корней. Надвигается Последняя Битва, и пока она не пришла, я желаю видеть нас вновь мечом – могучим, целым и единым! Я буду многого требовать. И мои требования будут жесткими. Они выжмут из вас все возможное и даже #8209; на ваш взгляд #8209; невозможное. Я принимаю эти горящие проломы и обязуюсь заполнить их! Нам придется уживаться вместе, хотя у нас появилось слишком много Восседающих и пять лишних глав Айя.