Напуганная Лиане нащупывала точку опоры, пытаясь вытянуть себя по прутьям ближе к Эгвейн, но хватала руками лишь воск. Кусок решетки остался в ее руке, растекаясь под пальцами, а пол свернулся вокруг нее, засасывая вниз.

А затем ее обхватили потоки Воздуха и выдернули наружу. Комната накренилась, когда ее отбросило на Эгвейн, сбивая девушку с ног. Две Желтые, беловолосая Мусарин и низенькая Джеларна, вскочили на ноги, окруженные сиянием саидар. Мусарин звала на помощь, глядя широко раскрытыми глазами на тающую камеру.

Лиане выпрямилась, слезая с Эгвейн, и поковыляла прочь от камеры, разглядывая свои ноги и платье, покрытые странным воском. Здесь, в коридоре, пол казался прочным. Свет, как бы ей сейчас хотелось, чтобы она могла обнять Источник сама! Но она была слишком опоена вилочником, не говоря уже о щите.

Эгвейн с помощью Лиане поднялась на ноги. В комнате стало тихо, все они вглядывались в камеру при мерцающим свете лампы. Таяние прекратилось, прутья были разорваны, верхние половинки застыли с каплями металла на кончиках, нижние прогнулись вовнутрь. Многие были буквально размазаны по камню во время спасения Лиане. Пол комнаты воронкой прогнулся внутрь – камни вытянулись. На этих камнях были заметны глубокие борозды там, где Лиане пыталась вырваться.

Лиане стояла с бешено бьющимся сердцем, осознавая, что прошло только несколько секунд. Что им делать? Бежать в страхе? Будет ли таять остальной коридор?

Эгвейн шагнула вперед и постучала носком ноги по одному из прутьев. Тот не поддался. Лиане тоже шагнула вперед, и ее платье хрустнуло, кусочки камня посыпались с него словно известка. Она нагнулась и отряхнула подол, почувствовав, что его покрывает камень, а не воск.

– Подобные события стали происходить все чаще. – Спокойно сказала Эгвейн, глянув на двоих Желтых. – Темный становится сильнее. Последняя Битва приближается. Что ваша Амерлин предпринимает по этому поводу?

Мусарин взглянула на нее. Высокая пожилая Айз Седай выглядела сильно обеспокоенной. Лиане, беря пример с Эгвейн, заставила себя стать спокойной и встала рядом с Амерлин. С ее платья продолжали сыпаться крупинки камня.

– Да, ладно. – Сказала Мусарин. – Послушница, тебе следует вернуться в свою комнату. А ты… – она взглянула сначала на Лиане, потом на остатки камеры. – Нам придется… тебя переселить.

– И, полагаю, выдать мне новое платье, – сказала Лиане, скрестив руки на груди.

Мусарин сверкнула глазами на Эгвейн.

– Ступай. Это больше не твое дело, дитя. Мы позаботимся о заключенной.

Эгвейн стиснула зубы, но затем повернулась к Лиане.

– Будь сильной. – Сказала она и поспешила прочь по коридору.

Изнуренная, обеспокоенная плавящим камни пузырем зла, Эгвейн, шелестя подолом, шла по направлению к тому крылу Башни, где находились помещения послушниц. Что же нужно, чтобы эти глупые женщины поняли, что времени на препирания не осталось!

Час был поздним, и в коридорах только изредка встречались женщины, но послушниц среди них не было. Эгвейн миновала нескольких слуг, выполнявших ночную работу, их обутые в тапочки ноги тихо ступали по каменным плиткам. Эта часть Башни была достаточно населена, поэтому на стенах горели притушенные лампы, дававшие оранжевый отсвет. Сотни полированных плиток отражали мерцающее пламя, напоминая глаза, следившие за движением Эгвейн.

Трудно было осознать, как этот тихий вечер мог обернуться ловушкой, едва не погубившей Лиане. Если нельзя доверять даже земле, то чему можно? Эгвейн тряхнула головой, слишком уставшая, слишком измученная, чтобы в данный момент думать о решении. Она едва заметила, что плитки из серых превратились в темно-коричневые. Она просто продолжала идти вперед, углубляясь в крыло Башни, считая двери, которые прошла. Ее была седьмой…

Она замерла, хмуро уставившись на пару Коричневых сестер: Мэйнадрин, салдейку, и Нигайн.