– Конечно, стал бы, – сказал он негодующе. – Я бы просто был осторожнее и, возможно, пришел бы более подготовленным. Я отправился охотиться на кабана с ножом для кролика вместо копья!

Суан опустила последнюю сложенную рубашку поверх остальных, затем подняла всю кучу. Она бросила на него страдальческий взгляд:

– Я сделаю все возможное, чтобы представить, что ты не сравнивал меня с кабаном, Брин! Будь добр быть поосторожнее со своим языком, иначе останешься без служанки, и тебе придется позволить тем женщинам из лагеря стирать твое белье.

Он озадаченно посмотрел на нее. А затем просто рассмеялся. Ей самой не удалось сдержать усмешку. Ну, после этого обмена он будет знать, кто контролирует ситуацию.

Но… Свет! Почему она рассказала ему о Пророчестве? Она редко кому о нем говорила! Сложив все рубашки в корзину, она взглянула на Брина, который все еще качал головой и посмеивался.

«Когда клятвы больше не будут сдерживать меня», – думала она, - «когда я буду уверена, что Дракон Возрожденный делает то, что должен, возможно, тогда будет еще время… На этот раз я действительно с нетерпением жду окончания этого дела. Удивительно.»

– Тебе стоит идти спать, Суан, – сказал Брин.

– Еще рано, – ответила она.

– Да, но солнце уже зашло. Каждый третий день ты ложишься спать необычайно рано, вешая на шею то странное кольцо, которое ты прячешь под подушкой на своем тюфяке, – Он перевернул лист бумаги на столе. – Пожалуйста, передай мои наилучшие пожелания Амерлин.

Она повернулась к нему с отвисшей челюстью. Он ведь не мог знать о Тел’аран’риоде, верно? Она заметила, что он удовлетворенно улыбается. Ну, возможно, он не знал о Тел’аран’риоде, но, очевидно, он догадался, что кольцо и ее режим каким-то образом связаны с общением с Эгвейн. Ловко. Он посмотрел в ее сторону поверх стопки бумаг, когда она проходила, и его глаза сверкнули.

– Невыносимый человек, – пробормотала она, садясь на свой тюфяк и распуская шар света. Потом, медленно вытащив кольцо-тер’ангриал и повесив его на шею, она повернулась к Брину спиной и попыталась заставить себя уснуть. Каждый третий день она следила за тем, чтобы проснуться рано и к вечеру быть усталой. Как бы ей хотелось засыпать так же легко, как и Эгвейн.

Невыносимый… невыносимый мужчина! Ей нужно чем-то отплатить ему. Мыши в простынях. Это было бы хорошей расплатой.

Она слишком долго лежала, но, в конце концов, смогла уговорить себя заснуть, едва улыбаясь своим мыслям, представляя подходящий план мести. Она очнулась в Тел’аран’риоде, одетая в аморальную, едва прикрывающую ее сорочку. Она взвизгнула и, сосредоточившись, немедленно избавилась от нее, заменив на зеленое платье. Зеленое? Почему зеленое? Она сделала его голубым. Свет! Почему Эгвейн всегда так хорошо удается контролировать вещи в Тел’аран’риоде, в то время как Суан с трудом удерживает свою одежду от того, чтобы та не менялась от каждой праздной мысли? Наверняка это как-то связано с тем, что Суан приходится носить эту неполноценную копию тер’ангриала, которая не работает так же хорошо, как и оригинал. Из-за него она выглядела ненастоящей для тех, кто видел ее.

Она стояла в середине лагеря Айз Седай, окруженная шатрами. Полог любого сооружения в одно мгновение мог быть открыт, в следующее же закрыт. Небо было взволновано яростной, неистовой, но странно беззвучной бурей. Любопытно, однако вещи в Тел’аран’риоде часто бывают странными. Она закрыла глаза, желая оказаться в кабинете Наставницы Послушниц в Белой Башне. Открыв глаза, она оказалась именно там. Маленькая комнатка, обитая деревянными панелями, с крепким письменным столом и кушеткой, на которой пороли провинившихся.

Ей бы хотелось, чтобы у нее было кольцо-оригинал, но оно бдительно оберегалось Восседающими.