Глава 32

Когда я подошла к дому, я смогла увидеть маму, сидящую на крыльце, с босыми ногами, она потянулась за одной из курток отца и с тревогой взглянула в лес. Когда она увидела меня, то вздохнула с облегчением.

— Я слышала голоса, — сказала она. — Это был Рейф?

— Да.

Она натянула на себя куртку и понизила свой голос. — Я знаю, что тебе действительно нравиться Рейф, но ты не можешь видеться с ним.

— Я и не буду. Все кончено.

— О. — Она ждала до тех пор, пока я не оказалась на крыльце. — Вы только что расстались?

Я покачала головой. — Нет, раньше. Он приходил поговорить и может быть в чем-то разобраться. Но мы не разобрались.

— Мне жаль.

Она обняла меня, а затем провела меня в дом, Кенджи последовала за нами. Она провела меня на кухню и начала готовить закуску. Я не была голодна, но я и не готова была идти спать.

Кенджи лежала у моих ног, и я гладила ее, в то время как мама клала сухари на тарелку. Когда она нарезала сыр, она заговорила, все еще стоя спиной ко мне, — Твои губы. Значит ли это, что это ни имеет никакого отношения к…?

— Ударил ли меня Рейф? Во-первых, я бы не пошла в лес, чтобы поговорить с парнем, который разбил мою губу. Во-вторых, если бы что-то подобное произошло, Дэниел никогда бы не помог мне скрыть это.

— Прости, сказала она, неся тарелку к столу. — Я должна была спросить.

— Я знаю.

Она села напротив меня. Я покусывала крекер покрытый сыром.

Спустя минуту, она сказала, — Он оказался не тем, кем ты его считала.

Дэниэл сказал тоже самое. Я кивнула, а потом спросила, — Ты считаешь меня нетерпимой?

Она нахмурилась. — В каком смысле?

— Если кто-то совершает ошибку, я не за что не дам ему второго шанса. Я просто меняю свое мнение о человеке и больше никогда ему не доверяю.

— Это Рэйф так сказал?

— Что-то вроде того.

Она откинулась на спинку своего стула и посмотрела на меня на мгновение, прежде чем ответила. — Он оказался не таким, каким ты его считала и ты теперь сердишься на него, зато что он обманывал тебя.

Я кивнула.

— Если я права, то ты больше сердишься на саму себя. За то, что ничего не замечала.

Я опустила свой крекер. — Но я это видела. В этом то и проблема. Я видела его насквозь, когда никто не мог.

— Что он игрок?

Я кивнула. — Он знал, что я не собиралась попадаться на это, поэтому он показал мне… — Я неохотно взяла свой крекер, покрытый сыром. — Он показал мне что-то еще.

— Другую часть себя, — тихо сказала она. — И ты влюбилась в него.

Я хотела отрицать это. Спасти свою гордость и сказать, нет, это было не так, он мне лишь немного нравился. Но это было именно так.

Поэтому я кивнула, и она потянулась к моей руке.

— Это то, что тебя действительно расстраивает. Быть обманутой. Да, ты устанавливаешь высокую планку для людей. Порой слишком высокую. Но ты устанавливаешь еще более высокую для себя, вот что беспокоит меня больше, Майя. Я хочу, чтобы ты имела большие мечты, большие цели. Я хочу, чтобы ты стремилась достичь их. Но я не хочу видеть, как ты винишь себя каждый раз, когда ты совершаешь ошибку.

Я кивнула.

— Я не знаю, всей ситуации с Рейфом, и я не собираюсь совать свой нос во все это, — сказала она. — Но если он попытается поговорить с тобой, ты должна выслушать его. Может быть, ты сможешь простить его.