Джек Эйхорд — полицейский

— А ТЫ знаешь, как снять черного с дерева в Миссисипи?

— Ну и как? — подыграл Эйхорд детине, стоящему рядом с ним у Керли, в полицейском баре, где вечно торчали все сотрудники восемнадцатого отделения. Подходили ребята после четырехчасового ночного дежурства, снедаемые жаждой, и Джек оказался между двумя парнями, занимавшимися кражами. Большой был в кожаном пальто и шелковой рубашке, которая стоила не меньше семидесяти пяти долларов, с толстой золотой цепью, второй — черный, сложенный, как пожарный кран, тоже расстегнул рубашку и выставил множество золотых цепей. Еще один белый смотрел на Джека, но разговаривал со своим приятелем, лениво перебрасываясь с ним словами.

— Вытащи свой нож и срежь его оттуда!

Все засмеялись, Эйхорд тоже вежливо улыбнулся, но вдруг почувствовал, что кто-то тянет его за правую руку. Он обернулся.

— Слушай, ты знаешь, как в польских воздушных силах называют самолет?

— Эй ты, чертова вонючка, ты что, не умеешь шутить? Нужно говорить: как называется польский самолет, а не как в этих дурацких польских воздушных силах называют самолет, набитая соломой башка!

— Слушай, ты, большой, дерьмо собачье, если это хорошо для твоей мамочки, то сойдет и для тебя. Ладно, так знаешь, как называется польский самолет? — Эйхорд, улыбаясь, отрицательно завертел головой. — Самолет с волосами под крыльями!

С черным началась истерика. Эйхорд слышал всю эту ерунду тысячи раз.

— А что такое шесть негров в «фольксвагене»? — спросил большой полицейский у находящихся в баре.

— Мешок говна! — грохнул зал.

— А кто знает, зачем нужны сто адвокатов для того чтобы поменять одну электрическую лампочку? — вмешался Керли, бармен.

— Чтобы один ввинчивал, а девяносто девять других следили за тем, чтобы он это сделал до конца.

Бросив пить, Джек первое время даже перестал ходить в бары, но через несколько месяцев понял, что все это ерунда. Ты либо контролируешь себя, либо нет. Это очень просто: если ты можешь бродить по магазину, глазея на разные марки вин, и выйти всего с одной бутылкой, то ты в состоянии проделать это и в шумном прокуренном баре. Ведь это его работа — ходить по барам. Если бы Джек этого не делал, он мог бы многое упустить. Он хорошо знал, как важно быть общительным. Он посещал самые злачные места в городе, цедил рюмку светлого ликера или чего-нибудь еще, развлекался и шел домой либо пил черный, крепкий растворимый кофе с каким-нибудь полицейским всю ночь напролет и бездельничал.

Бар Керли был обычным баром, темным и шумным. Довольно часто здесь вспыхивали групповые драки, зато он имел свои плюсы. И, между прочим, то, что эти парни из отделения по расследованию краж, которых Эйхорд не знал, расспрашивали его, было хорошим знаком. Сейчас он ждал Билла Джойса, одного из детективов, занимающихся убийствами, того самого, кто нашел Сильвию Касикофф.

Восемнадцатое отделение не называли полицейским участком, это был высококвалифицированный дивизион, который контролировал пригород Чикаго. Огромный чикагский мегаполис был разделен на участки, а те — на подразделения. Эйхорд временно руководил подразделением по расследованию убийств в восемнадцатом отделении, которое делило некоторые районы города с первым. Ему объясняли все эти юридические тонкости, но очень скоро все эти пункты и подпункты и прочая казуистика отскочили от него, как шарики в пинг-понге, и ему надо было заново настраиваться на все это. Он вспомнил, как то же самое происходило много лет назад. Одно он знал твердо: Чикаго — слишком большой город и здесь можно очень легко затеряться.

— …Иди на юг, пока твоя шляпа не опустится в воду, — сказал белый полицейский, и все засмеялись над его шуткой.