Я тяжело опёрся на посох и обоснованно возгордился собой из-за того, что до сих пор ещё не повалился и не уснул прямо на этом самом месте.

— Майкл, иди, — сказал я.

Майкл вынул свой меч и прошёл первым, внимательно оглядываясь в поисках любой опасности.

— Анна, — позвал я.

Вальмон шагнула вслед, и я заметил, что рюкзак всё ещё при ней. Это был один из тех проигнорированных мной одинаковых рюкзаков, которыми всех обеспечил Никодимус. В амфитеатре Грей использовал для обманного манёвра его точную копию.

— Боже ж ты мой, — сказал Грей, глядя на меня. — Ты не забрал добычу? Как, чёрт возьми, ты собираешься мне заплатить?

— Придумаю что-нибудь, — ответил я.

Грей ухмыльнулся.

— Я знаю, что мы спешим, но кое-что тебе нужно знать.

— Что?

— Никто не озаботился долей для Вязальщика, — сказал он. — Мы все довольно потрёпаны, а у него есть армия демонов, которую он может двинуть на нас. Так, пища для размышлений. — Затем и он миновал портал.

— Вот дерьмо! — выругался я.

Мне просто хотелось где-нибудь чудненько прилечь. Почему всё всегда так сложно?

Я шагнул через проход обратно в мир смертных, и почти мгновенно почувствовал себя лучше, легче, свободнее. Сила тяжести изменилась. Я тут же повернул голову назад, чтобы не упустить ничего из виду. Никодимус мог спешить по Пути прямо сейчас — как и несколько миллионов разъярённых теней. Не думаю, что Аид позволяет своим узникам просачиваться в мир смертных, но, с другой стороны, с такими типами никогда нельзя быть ни в чём уверенным.

По крайней мере, разрушать сплетённое заклинание было легче, чем его создавать.

— Майкл, — сказал я, — прикрой меня.

Он подошёл ко мне с мечом в руке. Я повернулся к проходу, уставший как собака, поднял посох и прошептал:

— Disperd…

И чёрная тень промчалась сквозь Путь, ударив меня, как грузовик.

Я ждал неприятностей и был к ним готов. И Майкл был готов. Либо оба мы устали больше, чем осознавали, либо тень перемещалась с такой скоростью, что ни у одного из нас не было шансов успеть. Или — и то, и другое.

Сила удара завертела меня и швырнула на землю с такой болью, что локти запутались в лопатках.

Я обалдело вскинул голову, выбрасывая руки в оборонительном жесте, чтобы увидеть, как хвост тени со свистом исчезает в дальнем конце хранилища Марконе, у входной двери.

Из водоворота теней возник Никодимус. Он был бледен и выглядел ужасно, в запавших глазах застыла боль, но держался он прямо. Его меч снова был в ножнах, и в одной руке он по-прежнему небрежно держал святой Грааль. Двигаясь с явным напряжением и болью, он повернул ручку, открывавшую главную дверь в хранилище изнутри, потом толкнул дверь, и она распахнулась.

Затем он взглянул прямо на меня и совершенно спокойно отломал ручку у самого основания.

Было нечто неистовое и ужасное в его глазах — я мог видеть это, даже со своего места.

— Дрезден, — произнёс Никодимус, — как отец отцу скажу, что сработали вы неплохо.

Я почувствовал, как мои глаза расширяются.

— Остановите его! — заорал я и вскочил на ноги.

Майкл бросился бежать. Грей размытой тенью скользнул к дальнему концу хранилища, двигаясь со скоростью, которая обычно ассоциируется с самолётом на низкой высоте.

Ни один из нас не успел туда вовремя, чтобы помешать Никодимусу с резким, горьким смешком захлопнуть огромную дверь.

Тяжело дыша, я добежал до противоположного конца хранилища, ну или большей частью добежал. Анна Вальмон оставалась рядом со мной, всё ещё держа свой свёрток с инструментами.