— Ай.

— Как шея? — спросил дылда. — Не сломана? Ноги чувствуете?

— Валяйте, убейте меня, подлый трус, — произнес Чарли, изгибаясь на стуле и стараясь кинуться на своего поимщика; он ощущал себя немножко Черным рыцарем в «Святом Граале» «Монти Пайтона» после того, как бедолаге откромсали руки и ноги.

Если этот тип сделает к нему хоть шаг, Чарли сумеет головой протаранить ему причинные места — в этом он был уверен.

Дылда резко топнул — прямо Чарли по ноге: мокасины восемнадцатого размера из перчаточной кожи привелись в движение двумястами семьюдесятью фунтами смерти и торговца запиленными пластинками.

— Ай! — Чарли заскакал на стуле в круге боли. — Черт бы вас побрал! Ай!

— Так вы ноги свои ощущаете?

— Заканчивайте. Валяйте. — Чарли вытянул шею, словно подставляя горло под нож: стратегия его заключалась в том, чтобы подманить мучителя, после чего зубами порвать ему бедренную артерию, после чего злорадствовать, глядя, как кровь струится по мятно-зеленым штанам на пол.

Чарли будет долго и зловеще смеяться, наблюдая, как из этого мерзкого ублюдка вытекает жизнь, а потом доскачет на стуле до улицы, впрыгнет на Маркете в трамвай, пересядет на Ван-Несс на сорок первый автобус, соскочит на Коламбусе и два квартала пропрыгает до дома, где его кто-нибудь развяжет.

У него был план — и проездной на автобус, действительный еще четыре дня, — поэтому сукин сын не тому смерти пожелал.

— У меня нет намерений вас убивать, Чарли, — произнес дылда, держа безопасную дистанцию. — Простите, что пришлось вас стукнуть кассой. Но вы не оставили мне выбора.

— Вы могли бы отведать фатального укуса моего клинка! — Чарли пошарил вокруг глазами: вдруг мужик бросил трость со шпагой где-то под рукой.

— Можно и так, только я предпочел не оставлять пятен и обойтись без похорон.

Чарли напряг мускулы, стараясь разорвать узы, кои, как он теперь осознал, представляли собой пластиковые магазинные пакеты.

— Вы связались со Смертью, вам это известно? Я — Смерть.

— Ага, я знаю.

— Да?

— Конечно. — Дылда развернул спинкой вперед еще один деревянный стул и уселся на него верхом.

Колени у дылды теперь оказались на уровне локтей, и он стал похож на огромную древесную лягушку, готовую прыгнуть на свою насекомую добычу. Чарли впервые разглядел, что у мужчины золотистые глаза, яркие и заметные: с темной кожей они как-то не сочетались.

— Я тоже, — добавил зловещий мятно-зеленый лягух.

— Вы? Вы — Смерть?

— Одна из, не единственная. Не уверен, что единственная Смерть вообще существует. По крайней мере, в наши дни.

Чарли не мог такого постичь, поэтому снова принялся бороться с узами и качаться, пока черный дылда не протянул руку и не утвердил его стул на ножках, чтобы Чарли не опрокинулся.

— Вы убили Рэчел.

— Нет, не убивал.

— Я вас там видел.

— Это правда. В этом-то и проблема. Будьте добры, перестаньте уже дрыгаться? — Он потряс Чарли за стул. — Но смерти Рэчел я не причинял. Мы так не работаем — по крайней мере, в наши дни. Вы что, в книгу не заглядывали?

— В какую книгу? Вы что-то говорили про книгу по телефону.

— В «Великую большую книгу Смерти». Я послал ее вам в лавку. И женщине сказал, что посылаю, и извещение о доставке получил, поэтому я знаю, что она у вас.

— Какая еще женщина? Лили? Она не женщина, она ребенок.

— Нет, там была женщина где-то вашего возраста, с прической под «новую волну».