Приехали в центр Киева очень быстро, Вера даже не заметила дороги. Осокоров попросил ее подождать в холле, пока он переоденется, и подумать, в каком ресторане она хотела бы продолжить беседу. Потому что ему хочется угостить новых знакомых, да и самому пора перекусить.

Вера согласилась: сказано все это было легко и непринужденно, и отказаться — значило обидеть человека. «Странно, — подумала она. — Осокоров совершенно не выглядит как магнат, миллионер, ВИП-персона и тому подобное. Правда, чувствуется в нем некий покоряющий шарм, но может, это только я его ощущаю?..»

Она вышла из гостиницы, Андрей как раз подъезжал. Здесь, в самом центре, у обочины улицы и справа, и слева стояли припаркованные автомобили, и Вере пришлось долго ждать, пока «пежо» наконец нырнул на свободное место. После этого на глазах прохожих и стража у входа в отель разыгралась забавная сценка. Женщина в красивой шубке подошла к белому авто, оттуда вышел мужчина в синей куртке с капюшоном, и они стали целоваться. Падал легкий снег, а мужчина и женщина все целовались — с толком, чувством и расстановкой. На их головах и плечах образовались украшения из снежной пыльцы. А потом они взялись за руки и зашли в гостиничный холл.

Андрей развалился в удобном кресле, вытянул ноги.

— Я весь внимание, — сказал он. — Так этот Марк Игоревич и есть магнат? А можно подробнее?

— Один из богатейших людей нашего времени. Ученый, глава фирмы «Осокоров аэроинжениринг корпорейшн», его вертолетами сегодня оснащены армии и гражданские авиакомпании многих стран мира. Цитирую из Интернета.

— Ого.

— Но это еще не все. Он благотворитель и основатель…

— Стой, стой! — поднял руку Двинятин. — Это уже слишком, достаточно авиации и армии. Ты знаешь, заяц, я боюсь спрашивать, какое ты к нему имеешь отношение. Не удивлюсь, если услышу от тебя какую-нибудь сногсшибательную новость — типа, ты работаешь на Пентагон! Признавайся, о безумная, ты решила немножко подработать к зарплате психотерапевта? И теперь спасаешь мир от какой-нибудь угрозы?

Усмешка Андрея пряталась в его густых усах, а сам он походил на чеширского кота.

— Ты слишком высокого мнения обо мне. — Вера чмокнула своего мужчину в нос. — А насчет зарплаты… Я тебе потом кое-что покажу.

Андрей снова ее обнял, но Вера зашептала:

— Прекрати сейчас же! А то нас выгонят отсюда и больше никогда назад не пустят.

Мужчина уселся в кресле, как примерный ученик, с прямой спиной. В этот момент в холле появился Осокоров и на ходу заговорил:

— Друзья, мне нужно сделать важную вещь. — Он посмотрел на карту города, которую держал в руке. — Я ведь специально выбрал этот отель, на той стороне улицы должно быть одно место… — Он не закончил, вышел из гостиницы.

Андрей с Верой направились за ним.

Он перешел на противоположную сторону улицы, углубился в подворотню. Во дворе стоял полуразрушенный дом, потемневший от времени, трехэтажный, но высотой не меньше окружающих его пятиэтажных «хрущевок». Дом, несмотря на запустение и разрушение, радовал гармоничностью линий, и его хотелось назвать «усадьбой»… Осокоров вспомнил фотографию из детства, которая бережно хранилась в их семейном альбоме. На старом снимке начала двадцатого века его отец, совсем юный мальчик, возле этого дома испытывает аэросани с пропеллером. А за ним в прямоугольных окнах первого этажа — римские шторы… Он вытер повлажневшие глаза, неловко кашлянул.

— Извините, мне нужно было посмотреть. Так куда мы пойдем?

— Я придумала, — ответила Вера.