— Ну… Только я новый костюм надену. Вера его еще не видела!

Даша умчалась в спальню переодеваться.

— Что бы они, девочки, без нас, мужиков, делали, — сказал Двинятин котенку. — Согласен, Ланселот?

15 ДЕНЬГИ ПОБЕЖДАЮТ ДЕНЬГИ

31 декабря.

Вот уже три недели любой киевлянин или гость столицы, который хоть раз вышел из подземного перехода возле здания театра, с изумлением убеждался: снова что-то изменилось. Со скандально известным строительством, о котором не поленился написать почти каждый журналист в городе, происходило что-то непонятное. Буквально на глазах у публики с помощью кранов рабочие сносили верхние, только недавно появившиеся перекрытия и недостроенные этажи. Оставшиеся три этажа в спешке привели в порядок: фасад нарядился в красивую плитку, засияла стеклом и украшениями входная группа.

А самое странное — убрали забор!.. Возле строительства постоянно находились глазеющие любопытные граждане, и никто их не разгонял. Охраны не было. Если кто-то слишком увлекался и подходил, то ближайший рабочий вежливо его выпроваживал, мотивируя безопасностью. Кирпичи падают, знаете ли.

Незадолго до Нового года здание окончательно освободили от лесов, вымыли все, что полагалось вымыть, и стало заметно — какое оно небольшое и красивое. Даже погода, видимо, в честь такого дня сделалась приятной: легкий, почти незаметный морозец, солнце и никакого снега. На стене, на светло-шоколадной мраморной плитке появилась табличка с витиеватой надписью: «Международный центр искусств имени Н. В. Гоголя».

А в самый канун праздника, днем тридцать первого декабря по центру города двигался белый лимузин «линкольн». Он плыл плавно, как корабль, и казалось — автомобиль рассекает поток других участников дорожного движения, как мелкую волну. Белый цвет лимузина в этот зимний день воспринимался естественно, и даже его девятиметровая длина на фоне старинных улиц не выглядела чрезмерной.

Автомобиль подъехал к центру искусств и бесшумно остановился, вызвав некоторое оживление среди прохожих и зевак, рассматривающих здание. Из дверей белоснежного красавца вышло несколько человек, с другой стороны вышел водитель. Он постелил на капоте что-то вроде скатерти, потом поставил на нее поднос с шампанским и фужеры.

— Чур, я открою! — сказал Андрей Двинятин, но обнаружил, что на него никто не смотрит. — Ну, я так не играю…

— Вот это да! — Лида Завьялова захлопала в ладоши. — Я туда уже хочу! Марк Игоревич, когда открытие?

Осокоров усмехнулся в усы.

— Лидочка, понимаю ваш актерский пыл. Открытие на Рождество, сценарий вам пришлют, и ваша роль не последняя, уверяю.

«Это же артистка Завьялова, ну, та самая, из сериала!.. Забыла название», — послышались неподалеку голоса. К Лиде подошли, попросили автограф; она держала себя снисходительно, играя роль «знаменитость среди обожателей».

— А вот у вас автографа не спросят, — сказала Вера, рассматривая здание, но обращаясь к меценату. — Никто не знает, что вы…

— Вот и хорошо, — прервал ее Осокоров. — Я вовсе не стремлюсь к такой популярности, как у нашей уважаемой и знаменитой актрисы. И потом, не только я это сделал.

Дарья Сотникова не могла наглядеться на построенный дом. Она отошла в сторону, глянула оттуда, потом вернулась.

— Так вот что здесь будет вместо… Ну да, логично. Выглядит хорошо, — сказала она задумчиво. — Важнее то, что будет внутри.

— Внутри будет искусство, написано же, — сказал Андрей, которому не дали открыть шампанское: это сделал водитель.