|
Потому что ей нечего было предложить им взамен. Ей никогда ничего не приносили. Однажды она потихоньку взяла из чужой тумбочки мандарин, там их была целая сетка, и никто не заметил. С тех пор она научилась брать незаметно чужое, а когда нельзя было взять незаметно, всегда можно было на кого-нибудь свалить. И всегда находился кто-то, какой-нибудь мальчишка-сорванец или девочка, которых почему-то не любили, на кого охотно думали, что это они воруют из тумбочек. Потом девочка выросла, поступила в институт, и там в общежитии ей уже совсем легко было повторить фокус с тумбочками. Ведь она стала профессионалкой. А потом ей встретился мальчик. Хороший такой, из богатой семьи. Для девочки из ее мира любая нормальная семья казалась богатой. И она украла этого мальчика у своей лучшей подруги. Правда, для этого понадобилось оклеветать ее в глазах мальчика. Но ведь у девочки была цель. Выйти замуж за богатого мальчика. Какое значение имела подружка? И цель была достигнута. Она вышла замуж за мальчика. Мальчик вырос и оправдал ее надежды. Он стал банкиром.
— Вера Алексеевна! Откуда вы все про меня знаете? — всхлипнула Чернобаева. — Вы сами несколько лет назад рассказали все, как на исповеди. Забыли? — Забыла… — А я помню. Потому что у меня работа такая — помнить своих пациентов. Но у меня к вам есть вопрос: почему вы так ненавидите Дашу Сотникову? Где она вам дорогу перешла? — Вам действительно интересно? — Да. Очень. — Хорошо. Я объясню. Вы ведь и так все про меня понимаете. Это только Элка думает, что самое большое счастье в жизни — сидеть в золотой клетке и чирикать! Хозяйка дома взглянула на свою спящую приживалку с ироническим состраданием. — Но ведь вы к этому всю свою жизнь стремились. Хотели этого, — сказала Лученко. — Вот именно, хотела! За что боролись, на то и напоролись! Поймите, доктор! Мне казалось, что я ухватила Бога за бороду! Еще бы, столько богатства, столько возможностей! А на самом деле… — Что же на самом деле? — терпеливо спросила Вера. — Когда я была молодая и бедная, как церковная мышь, мне казалось, что самое большое счастье в жизни — это деньги. Ни в чем не нуждаться, быть независимой, потому что можно все купить. Теперь я богата, но когда я смотрю на вашу Сотникову, мне хочется повеситься! Ведь она в тысячу раз счастливее меня! Понимаете?! — Немного. — Вы же умница, доктор! Неужели не видите? Ваша Дарья сама себе хозяйка, и она пашет как оглашенная не только ради денег! Деньги в ее случае — это вторично. Ей же работать в кайф! Она аж светилась вся, когда у нас делали эту фотосессию. А как на нее смотрели эти ее менеджерята? Как на мать Терезу! Понимаете, в чем разница между нами? — Кажется, начинаю понимать. — Вот именно. Кому нужна я, лично я — со всем моим богатством? Не шкурно, не за деньги, как этой спящей дурочке. А просто так, потому, что со мной интересно? Никому! Как же я ненавижу вашу Сотникову, она даже и не знает, что так можно ненавидеть… Она сказала это без надрыва, почти успокоившись, хотя слезы продолжали скользить по щекам. Вера вздохнула, напоминая себе, что она — доктор, а не судья, и после некоторой паузы сказала: — Это хорошо. — Что?! — Хорошо, что вы ненавидите. — Не понимаю… — растерялась Чернобаева. — Но это же так просто. Посмотрите на себя с другой стороны. Это хорошо, что вы все еще можете так сильно чувствовать недостаток простого человеческого счастья: интересной работы, задушевных разговоров. Если бы вы так горевали по поводу очередной не купленной цацки, было бы хуже. |
