|
В нашу пользу свидетельствует тот факт, что ты оставил деньги. Ты не совершил ограбления, и это нельзя считать тяжким убийством, за которое предусмотрена высшая мера. Я буду бороться, чтобы убийство признали непреднамеренным. Кроме того, я подам прошение об изменении места судебного разбирательства. Чтобы суд проходил не в Далласе. Но где бы ни состоялся суд, прокурор будет трубить о том, что Спикмен был абсолютно беззащитен перед тобой. Он представит тебя как зверя, напавшего на человека в инвалидной коляске. Он заставит присяжных презирать тебя, и никакие твои оправдания не изменят того факта, что ты бывший футболист, а он паралитик. Сдайся и позволь мне заняться твоей защитой. Говорить тебе придется только при предъявлении обвинения, тогда ты заявишь о своей невиновности. Ты не скажешь ни единого слова Родарту или присяжным — никому.
— И ты думаешь, что молчание сделает меня невиновным? — не выдержал Грифф, терпеливо слушавший речь адвоката. — Я верю в юриспруденцию, в нашу систему правосудия. — Твои взгляды отличаются от моих. Ты обещал, что я отделаюсь условным сроком, если буду сотрудничать с агентами ФБР и расскажу им все, что знаю о деятельности «Висты». Посмотри, что из этого вышло. — Теперь совсем другое дело. — Точно. В этот раз у Родарта есть мои отпечатки на орудии, которым убили мужа моей любовницы. Тернер опустил голову. Некоторое время он молчал, нахмурив лоб. Потом снова поднял голову. — Еще раз прошу тебя, Грифф. Сдайся. — Это максимум, что ты можешь сделать? — Да. — Ты даже не спросил меня, — помолчав, тихо сказал Грифф. — Не спросил о чем? — Неважно, — грустно усмехнулся Грифф. — С тобой уже связывался Джерри Арнольд? — Он позвонил сегодня днем. Все время повторял: «Как он мог такое совершить?» Что-то вроде этого. Ты лишился еще одного поклонника. Грифф ничуть не удивился. — Ладно, спасибо за информацию. И за сэндвич, — сказал он и повернулся к застекленной двери. — Грифф, подожди. — Пока, Тернер. Он услышал рев моторов, а затем визг тормозов, как будто машина проходила поворот на большой скорости. А в окнах дома напротив отражались разноцветные огни. Красные. Синие. Белые.
27
Тернер поднял руки, то ли капитулируя, то ли защищаясь. — Я должен был позвонить им, Грифф. Ради твоего же блага. — Адвокат и друг, твою мать, — презрительно прошептал Грифф. Он выскочил в дверь, обогнул бассейн и при помощи садовой скамейки перебрался через забор, ободрав колени, когда спускался с трехметровой высоты на другой стороне. Еще один бассейн. Этот подсвечивался снизу. Гриффу показалось, что это направленный на него прожектор. Мысль о прожекторе заставила его вспомнить о полицейском вертолете, и Грифф перемахнул через ворота, не тратя времени на засов. Он пересек двор перед домом, улицу и оказался во дворе напротив, где работали дождевальные установки. Ободранные колени сразу же промокли — как и подошвы кроссовок, ставшие скользкими. Еще один чертов забор. Проклятье! Неужели эти люди не доверяют своим соседям? Он искал ворота, которые было трудно разглядеть в темноте. Наконец он нашел их, но они были заперты изнутри. Он разбежался и ударил в них всем телом. Ворота не поддались. Он услышал визг покрышек достаточно близко, чтобы почувствовать запах горелой резины. Развернулся и побежал мимо дождевальных установок к соседнему дому. Наконец-то дом без забора, только с живой изгородью. Он пробрался сквозь изгородь. Колючий падуб царапал его голые ноги. |
