— Сомневаюсь.

— Послушайте…

— Я не желаю это обсуждать, — оборвала его она. Затем потерла лоб ладонью и устало вздохнула. — Я не видела человека, притаившегося в зеленой машине.

— Хорошо. Спасибо. Это все, что я хотел знать. Почему было не сказать об этом сразу, чтобы мы не спорили?

Она хотела возразить, но потом передумала и направилась в спальню.

— Что это была за модель?

— Что?

— Модель. В коробке, которую я отнес в вашу машину.

— Это была модель самолета.

— Это я понял. Вы везли ее домой, чтобы показать мужу. Зачем?

— Для презентации.

— Да? И как все прошло?

Избегая его взгляда, она провела рукой по волосам.

— Теперь это не имеет значения, — не дав ему возможности продолжить разговор, она вышла в коридор и исчезла за дверью спальни.

Грифф смотрел ей вслед, размышляя, почему она злится. Ссора дома? Тяжелый день на работе? Или просто раздражена, потому что ей придется еще раз терпеть его?

Да пошла она. Пусть злится. Пусть дуется. Все, что угодно. Ему наплевать. Остается надеяться, что в этот раз все получится. Ему уже хотелось взять деньги и свалить.

Он вытащил низ рубашки из-под ремня и снял ботинки. Проверил, включен ли термостат на стене, и уменьшил температуру на несколько градусов. Потом прошел в кухню и заглянул в холодильник. Те же бутылки с водой и упаковка диетической колы. Ему не хотелось ни того, ни другого, и он просто расстегнул рубашку и стоял у раскрытой дверцы холодильника, подставив грудь холодному воздуху.

Вернувшись в гостиную, он открыл шкаф и прочел названия видеокассет. Может, глянуть одну, просто для разнообразия. Посмотрим. Мужчины с женщинами. Женщины с женщинами. «Дырка меж двух городов». Интересно. На обложке была изображена цыпочка на мотоцикле, вся одежда которой состояла из нескольких полосок черной кожи. Ее улыбка и красные ногти не возбудили, а наоборот, охладили его.

Он закрыл дверцы шкафа, в очередной раз предпочтя собственное воображение журналам и видео.

— Входите.

Он вошел в спальню и закрыл дверь. И застыл посреди комнаты. Она лежала, как и прежде, устремив взгляд в потолок, укрывшись до пояса простыней и полностью одетая сверху.

Но на ее щеках были видны следы слез.

Когда он сразу не подошел к кровати, она посмотрела на него, а потом снова перевела взгляд на потолок.

— Что случилось? — он остановился возле кровати.

— Ничего.

— Вы плакали.

— Я просто устала.

— Вы плачете, когда устаете?

— Иногда, — она бросила на него раздраженный взгляд. — Может, мы поскорее покончим с этим?

— К вашим услугам, мэм, — сказал он, разозленный ее тоном и снисходительностью, которая за этим скрывалась, а затем стянул джинсы, надеясь, что вид его натянувшихся трусов оскорбит ее. Этого не случилось. Она отвернулась.

Он отбросил ногой джинсы, снял трусы и забрался на кровать, вытянувшись над Лаурой. Он сражался с простыней, проклиная ее неподатливость, пока не сбил ее в комок и не отшвырнул в сторону. Ноги Лауры раскрылись. Грифф принял нужное положение и попытался войти. Ничего не получилось, и он повторил попытку.

Это оказалось легче, чем в первые два раза. И быстрее. Очень быстро.

Он позволил себе передохнуть, пока не разрядился в нее. Он осторожно приподнялся над ней и посмотрел в ее повернутое к стенке лицо. И замер. Слезы текли по ее щекам, а нижняя губа была зажата между зубами, чтобы унять дрожь.

Вот черт. Неужели так плохо?

Наверное, очень плохо, потому что из ее груди вырвался всхлип.