Это был странный и сложный случай, который потребовал от меня больших усилий. Но мне не хотелось раскрывать свою стратегию перед нашими оппонентами. Как я уже говорил, имелась огромная зона неопределенности, знакомство с которой давалось нам с большим трудом. Чтобы сменить тему, я указал большим пальцем на недавно почившую миссис Мартино.

— И еще одно, парень. Никогда не влюбляйся в клиента.

— Влюбляться?..

Его лицо перекосилось от ужаса.

— Ты знаешь, о чем я говорю. Не превращай работу с клиентом в личное дело.

Я мог бы дать ему и другие важные советы, которые спасают жизни людей после смерти.

* * *

— Супружеская измена, — объявил Трававоск. — Многолетняя и многократная. Без признаний на исповеди!

— Вот же дерьмо! — прошептал Сэм.

Фактически он только артикулировал фразу, но я прочитал ее по губам моего друга.

— Тяжелое прегрешение, идущее против законов Моисея, — продолжил обвинитель. — И подсудимая не раскаялась. Фактически этим вечером перед фатальным инцидентом она за пару напитков отдалась незнакомому мужчине и затем погибла… без отпущения грехов, как мы привыкли говорить. Разве я не прав?

Сэм торопливо посовещался с ангелом-хранителем покойной женщины.

— Я хотел бы смягчить обвинение! — сказал он. — Ее муж тоже имел любовницу.

— Ну да, конечно! — с усмешкой ответил Трававоск. — Два неправедных поступка не сотворят одного праведного, мастер Сэммариэль.

Казалось, что его рот был набит большими лошадиными зубами. Не очень приятное зрелище.

— Мы сейчас не судим ее мужа. Это она, как вы видите, стоит перед представителем Бога.

Обвинитель указал рукой на сияющее присутствие Ксатанатрона.

— И ее судим мы, а не добрые миссионеры из Детского воинства. Она грешила и продолжала грешить. Только смерть остановила ее неудержимое стремление к порокам.

Усмешка демона стала еще шире. Как говорил мой наставник Лео, осуждение греховности было фундаментом судебных разбирательств — подпругой Ветхого Завета.

— Но я не такая!..

Сильвия Мартино успела произнести только несколько слов. Трававоск повернулся к ней, взмахнул костлявыми пальцами, и звуки перестали исходить с ее уст. Она сделала еще одну попытку, но вскоре поняла, что обвинитель лишил ее дара речи.

— Тебя никто не спрашивает, шлюха!

Обвинитель плюнул в ее сторону и с ухмылкой повернулся к Сэму.

— Что скажете, адвокат? Какие-то последние оправдания перед подведением итогов?

Новичок стал извиваться, словно его укусило насекомое.

— Прекрати, — велел я ему. — Не привлекай к себе внимание. Ты же не хочешь неприятностей?

Все было бесполезно.

— А как насчет заповеди «Не укради»?  — крикнул парень. — Она уже не в счет?

— Проклятье! — не сдержался я.

Все повернулись, чтобы посмотреть на Клэренса. Даже Главенствующий Ксатанатрон, казалось, удивился. На мгновение его огни потемнели.

— Ему не положено говорить! — пролаял мерзкий Реворуб.

Его жесткие волосы на шее и плечах встали дыбом. Он начал движение — наверное, хотел наброситься на парня и покарать его когтями и клыками. Но я пнул демона по коленной чашечке, и когда его нога подвернулась, рванул ублюдка за ворот куртки и помог ему улечься на причале. Он жестко ударился лицом о бетонное покрытие (вневременное пространство является частью все той же физической реальности). Затем я присел на корточки рядом с Реворубом и убедился, что с ним все в порядке… Ладно, если честно, я немного придавил коленом его дыхательное горло.