– Но мы же не можем…

– Ты меня не понял? Я еще не готов! Повторить по слогам?

Пару-тройку секунд они молча и сосредоточенно смотрели в глаза друг другу. Баркетов не выдержал первым. Он опустил взгляд.

– Не нужно. Я понял. Иди, Ключ.

– До завтра, Макс. Главное – держи хвост пистолетом, – Ключевский похлопал товарища по спине. – Прорвемся.

С этими словами он заложил руки в карманы куртки и двинулся к выходу из «Гарпии». Баркетов смотрел ему вслед до тех пор, пока огромная широкоплечая фигура Павла не скрылась в дверях. Затем вновь уселся на табурет.

– Еще глоточек виски, Макс? – предложил бармен.

Баркетов задумчиво пожевал дольку лимона, а затем заставил себя встряхнуться.

– Налей лучше соку. Манго или апельсин.

– Могу смешать и то и другое.

– Валяй, – Баркетов отодвинул от себя стакан с недопитым виски. Покосился на девушку. – Что она сказала?

Опытный Ромик сразу понял, о ком идет речь.

– Она тобой заинтересовалась, Макс. Хотя, если хочешь моего совета… Это не твой контингент.

– Плевать. Дай мне знать, когда она закажет третий коктейль.

– Договорились, – не стал спорить бармен.

В матче итальянской лиги в ворота «Интера» назначили пенальти. До конца встречи оставалось немногим больше пятнадцати минут. «Фиорентину» это уже не спасало. Баркетов перегнулся через стойку, сам взял пульт и выключил телевизор. За его спиной компания подростков громко попросила Ромика «закрыть им столик». Девушка грациозно закинула ногу на ногу. Максим слегка улыбнулся ей.

* * *

Игорь Викторович проснулся от того, что кто-то сильно и весьма настойчиво тормошил его за плечо. Выходить из состояния сладостной дремы не хотелось. Минувшая ночь выдалась бессонной по причине режущихся у внука молочных зубов, и Игорь Викторович искренне надеялся покемарить часок-другой на рабочем месте. Не получилось…

– Проснись, Викторыч! Ну, кому говорят! Продирай глаза-то? – доносился откуда-то, словно издалека, хрипловатый по природе баритон Нины Сергеевны. Этот голос Игорь Викторович, наверное, сумел бы различить среди тысячи других. Как и сопутствующий ему противный рязанский акцент. – Что за люди, ей-богу?! Где ж это видано – спать на рабочем месте. Эх, страна! Да ты слышишь меня, Викторыч?!

– Слышу, слышу, – Игорь Викторович неохотно разлепил веки. Потянулся. – Чего ты надрываешься? Не спал я. Задумался.

– Как же! – Нина Сергеевна отпустила плечо вахтера и с грохотом поставила ведро на пол. – Не спал он! Что-то я раньше никогда не видела, чтобы люди храпели, задумавшись.

– Ты сюда брюзжать пришла, Сергеевна?

В холле спортивного комплекса царил полумрак, и Игорь Викторович мог видеть только левую половину лица уборщицы. Правая пряталась в тени. При таком освещении нос Нины Сергеевны казался невероятно длинным, как у Буратино.

– Знаешь что? – обиделась женщина. – Это, может, другие сюда брюзжать да дрыхнуть приходят. А я, между прочим, работаю не покладая рук. Что за люди, ей-богу! Ключик мне от раздевалки дашь? А то я везде уже убралась…

– От какой раздевалки? – Игорь Викторович с хрустом зевнул.

Хотелось покурить, но в присутствии Нины Сергеевны он бы на такой шаг не отважился. Значит, придется дождаться, пока она уйдет.

– Ты, я вижу, Викторыч, до конца не проснулся. Раздевалка, где наши игроки раздеваются. О какой еще я могу тебя спрашивать? Мне только там убраться и осталось. Давай ключ. Не до утра же мне тут торчать с тобой. Что за люди, ей-богу!

Игорь Викторович бросил взгляд на стену с ключами, а затем вновь повернулся к Нине Сергеевне.