Потом я повел себя так глупо, что самому не верится: я позволил себе рехнуться от страха и опрометью понесся куда-то вперед, приминая хрупкие стебли травы. Я бежал так быстро, что почти не касался ногами земли возможно, именно поэтому мне довольно долго удавалось не увязнуть. Кажется, я что-то кричал, по моим щекам текли слезы, а мое тело то и дело сводила судорога: оно уже предчувствовало, как будет корчиться в холодной глотке болота… Потом я споткнулся, упал вниз лицом и ощутил, как под моим животом медленно открывается голодный рот трясины: мне показалось, что я стремительно погружаюсь в топкое липкое месиво грязи, а потом мне стало абсолютно все равно, потому что я наконец-то потерял сознание: все-таки иногда небеса бывают милосердны!

Когда я пришел в себя, я лежал на спине и дрожал от холода. Было темно. Мокрая одежда облепила мое тело — описать не могу, как это было неприятно! Я инстинктивно свернулся клубочком. Теплее не стало, зато я почему-то почувствовал себя спокойнее. Потом я понял, что на меня кто-то смотрит из темноты. Несколько лет жизни в Ехо сделали мое зрение почти таким же острым, как у коренных угуландцев: я вполне могу разглядеть в темноте все, что мне почему-то надо разглядеть. Так что я осторожно огляделся. Сначала я не увидел никого, а потом понял, что в нескольких метрах от меня сидит довольно большая птица. Думаю, я не заметил ее сразу только потому, что ожидал увидеть нечто более человекообразное. Глаза птицы сияли теплым золотистым светом, как окна маленького лесного домика. Я вдруг понял, что эта ночная птица — мой самый лучший друг под этим небом. «Она прилетела, чтобы не дать мне умереть», — почему-то подумал я.

— Спасибо, что ты пришла, птица. — Тихо, чтобы не вспугнуть ее звуком своего голоса, сказал я. — Без тебя мне было бы страшно, а с тобой как-то спокойнее…

— Разумеется, со мной спокойнее. — Невозмутимо подтвердила птица. Я рассмеялся от неожиданности: ну конечно же, это был буривух! А ведь круглые сияющие глаза птицы сразу показались мне похожими на совиные…

— Откуда ты взялся, милый? — Восхищенно спросил я. — Я-то думал, что буривухи не живут в Гугланде…

— Буривухи действительно не живут в Гугланде. — Подтвердила птица. Только я не «милый», а «милая», если уж на то пошло…

— Так ты девочка? — Глупо переспросил я. И снова рассмеялся: — Значит, ты — не буривух, а буривушка!

Почему-то присутствие этой птицы сделало меня абсолютно счастливым и спокойным, несмотря на мокрую одежду, отсутствие амобилера, позднюю ночь и многие мили непроходимых болот, в самое сердце которых как-то занесло меня, дурака.

— Первый раз в жизни вижу тебя таким беспомощным. — Спокойно сказала птица. — Знаешь, а мне даже нравится! Что-то в этом есть…

— А разве ты видишь меня не первый раз в жизни? — Удивленно спросил я. — Что, ты прилетела за мной из Большого Архива? А откуда вы узнали…

Но птица не дала мне договорить.

— Я вижу тебя далеко не первый раз в жизни. — Важно сказала она. — Но я прилетела не из Большого Архива. И кроме того, я не совсем птица.

— А кто? — Ошеломленно спросил я.

— Что, ты хочешь сказать, что в этом прекрасном Мире так много женщин, готовых прилететь с края земли, чтобы вытащить тебя из болота? — Насмешливо спросила птица. — Между прочим, добраться сюда с Арвароха очень трудно даже во сне…

— С Арвароха? — Тупо повторил я. А потом я чуть снова не грохнулся в обморок, потому что понял, кто сидит рядом со мной.

— Меламори.