И по национальности он вовсе не киргиз, а чистокровный бурят из Тувы.

— Ничего, Андрон, — улыбается мой новый мастер-наставник, демонстрируя редкие чёрные зубы, — Всё хорошо, однако, будет. Всему научим, всё покажем. Поработаем — денег заработаем. Доволен останешься, однако. Устанешь только сильно очень. Но это ничего — отдохнёшь потом, однако.

Едем с Шуриком на базу за железяками разными, коронками алмазными буровыми, план-наряд получаем, другие бумаги нужные.

Заходим в неприметный подъезд такого же неприметного здания. На втором этаже железная дверь с крошечной табличкой: "Первый отдел". Получаем инструктаж, подписываем какие-то документы — получаем допуск для работы на секретном объекте.

— Повезло, однако, тебе, — говорит Шурик, — Сразу на "Жаркий" попал.

Из разговора выясняется, что везение моё — сугубо относительное. На Центральном участке буровые бригады работают по нормальному графику: трое суток — двенадцать часов через двенадцать, потом — трое суток отдыхают. А на "Жарком" — тупо — двенадцать часов через двенадцать — без выходных — все полтора месяца, на смену отведённые. А что денег больше заработаешь, ещё не факт, не дашь план, пусть и по самым уважительным причинам, всё равно только тариф голый заплатят.

Короче говоря, "Жаркий" этот самый — местная натуральная ссылка, куда отправляют на перековку всяких там провинившихся и недоделанных. Да ещё вот таких, как Шурик — безропотных и тихих нацменов. Боятся они всего — вдруг начальник зуб заимеет, да и выгонит с Чукотки с волчьим билетом на Большую Землю — в Туву, то есть. А там больших денег не платят, а у Шурика домочадцев на шее — штук двадцать, как их кормить? Поэтому Шурик по первому начальственному свистку готов на всё и везде.

— И всё равно, повезло тебе, — нудит начальник-бурят, "Жаркий" — жутко секретное место, однако. Золота там — ужас. На вертолёте лёту — час с хвостиком. И площадка вертолётная там есть. Но, однако, на машинах пойдём. Часов сорок. Потому как — секретность! — Шурик назидательно поднимает в верх толстый указательный палец.

Ну, что ж, посмотрим, что за "Жаркий" такой.

На следующий день назначен выезд. Всех отъезжающих выстраивают в ряд, шманают рюкзаки. Во-первых, на предмет выявления спиртного — на "Жарком" сухой закон.

Во-вторых, изымают все консервы — а вдруг в банках спрятана шпионская аппаратура?

Зато охотничьи ружья, наоборот, разрешены — места, как-никак, там дикие, всякое случиться может.

Колонна, состоящая из трёх новеньких "Уралов" потихонечку трогается.

За баранкой нашего, передового "Урала" — Пашка Обезьян — начальник отряда, единственный из всех отбывающих, кто уже был на "Жарком" и неоднократно, все остальные следуют на сей секретный участок в первый раз.

Пока дорога вполне сносная, трясёт вполне терпимо, жить можно. Едем по грунтовке, проложенной прямо по откосу пологой сопки, справа нависает каменный приступок, слева — пологий склон, поросший кустарником — карликовыми берёзами, ольхой и чем-то хвойным.

Сзади раздаётся громкая автомобильная сирена, останавливаемся.

Вдруг из бокового окошка последнего "Урала" раздаются выстрелы — один, второй, третий, четвёртый. Из дверцы вываливают возбуждённые мужики, толпой группируются у кабины вахтовки, всматриваются куда-то по склону — в даль.

Подходим — оказывается, из окошка усекли медведицу с двумя медвежатами — и давай палить почём зря. Кажется, одного медвежонка подстрелили таки — что-то бурое в кустарнике лежит неподвижно.