Кира вопросительно посмотрела на Лесю.

— Это не та бабка, — шепотом произнесла Леся. — У той глаза были черные. И брови тоже. А эту словно в «Доместос» окунули да так там и оставили.

— Так ты разглядела, какие у той брови?

— Да уж вовек не забуду, как она на меня зыркнула!

Алена, когда подруги объяснили, в чем крылась ошибка, очень разволновалась.

— Других старух, кроме Ивановны, у нас в квартире нет, — сказала она. — А вы уверены, что черноглазая бабка выходила именно из нашей квартиры?

Леся была уверена. И Алена разволновалась еще больше.

— Новое дело! Неужели дядя Митя к себе баб водить начал!

— Митя только с водкой дружит, — покачала головой Марь Иванна. — Ему бабы без интересу уже лет двадцать.

— Не скажите, — продолжала трепыхаться Алена. — Заявится такая, голову деду закружит, он ей подпишет чего не надо, а у нас продажа квартиры сорвется!

Но Марь Иванна, которая прожила с этим неизвестным дядей Митей в одной квартире без малого полвека, стойко держалась того мнения, что такого куркуля, как дядя Митя, еще поискать. И ничего он ни для кого подписывать не будет. Напрасно Алена так хорошо про него думает.

— Через его жадность от него и все жены побегли! — подвела итог беседе Марь Иванна. — Так что ты, Алена, в голову не бери. А лучше помоги-ка мне картошку выгрузить. Ох, прям вся спина отвалилась, пока я ее от вокзала до дома доперла!

Подруги тоже присоединились к разборке и просушке овощей. Помимо картошки, Марь Иванна привезла с собой кабачки, цветную капусту и огурчики. Все было свеженькое. И привезено на продажу.

— Давайте мы у вас купим? — предложила Леся.

Марь Иванна не возражала. Сделка состоялась к выгоде обеих сторон. Подруги получили свежие овощи, выращенные без вредных удобрений, а Марь Иванне не пришлось тащиться на рыночек и платить там мзду. Поэтому очень довольные Марь Иванна и Алена пригласили подруг попить с ними чайку. За чаем, как и надеялись Кира с Лесей, разговор снова свернул на продажу квартиры и соседей, которым уже повезло продать свои многокомнатные коммуналки и съехать на отдельную жилплощадь.

— Все из головы не идет, что же за бабка из нашей квартиры выходить могла? — вздыхала Алена. — Марь Иванна, ты ключи никому не давала?

— Что я, полоумная? О себе лучше вспомни!

— Не давала я никому. Хотя, если честно, красть у нас нечего.

— Тебе нечего, а другой человек и твоему телевизору будет рад. Ты лучше посмотри, все ли у тебя цело!

Алена помчалась к себе. А Марь Иванна бдительно продолжала пить чай, поглядывая на подруг. И лишь после того, как вернулась обрадованная Алена, старуха поспешила к себе. У Алены все вещи и даже заначка из пятисот долларов были целы. У Марь Иванны тоже все ценные вещи стояли в целости и неприкосновенности. Даже новый комплект постельного белья московской мануфактуры — подарок на юбилей — остался лежать на своем месте.

— А уж белье бы в первую очередь поперли! Оно же у меня в упаковке! Пять лет прошло, как мне его подарили, а все рука не поднимается в обиход пустить.

Однако женщинами было решено не оставлять без внимания странный визит замотанной в платок старухи.

— Мы еще с остальными нашими соседями потолкуем, — пообещала подругам Марь Иванна.

— И с дядей Митей.

— Да, и с ним тоже! Когда вернется.

— Сейчас-то все наши на дачах, — пояснила подругам Алена. — Пора такая — лето. Я хоть и не на даче, тоже дома не сижу. Работаю. Так что квартира круглые сутки пустая стоит, без присмотра.