— Девушки среди них бывали?

— Не могу ответить. Обратитесь с этим вопросом к его превосходительству полковнику Прознанскому.

Со стороны швейцара такой ответ был уже верхом нахальства, хотя и вполне корректного по форме. Шумилову стало по-настоящему интересно:

— А если я официально вызову тебя на допрос и спрошу об этом?

— Сие невозможно-с, — после секундного колебания ответил швейцар, — Я не подлежу допросу.

Несмотря на корявость формулировки, Шумилов понял, что тот хотел сказать. Сабанеев был штатным сотрудником Третьего отделения, легендированным в «швейцара», и в случае официального вызова на допрос ему бы пришлось либо сообщить о себе ложные сведения (тем самым совершив уголовно наказуемое в России деяние), либо разоблачать себя. На последнее он не мог пойти, не получив предварительно санкции руководства. Все легендированные сотрудники особо инструктировались на этот счет. Существовала особая, весьма громоздкая и сложная, процедура допроса таких лиц и привлечения их к расследованию в качестве свидетелей; в любом случае, решение этого вопроса осуществлялось на уровне обер-прокурора и занимало не одну неделю. Нетрудно догадаться, что Третье отделение Его Императорского Величества канцелярии чрезвычайно не любило расшифровывать своих агентов и секретных сотрудников и всякий раз шло на это с величайшим сопротивлением.

— Тьфу, Сабанеев, что ты меня морочишь, — воскликнул Шумилов, — Так бы сразу и сказал. Остальные двое тоже?

— Так точно-с.

Теперь все стало на свои места. Стало понятно, почему в доме полковника Прознанского были такие крепкие и моложавые дворники. Шумилов лишь укорил самого себя за то, что не понял этого сразу. Случайное открытие Шумилова имело по крайней мере один большой плюс: теперь можно был