XXV

«Скажи нам, Тереза Желина, это ли сын Иво?» Но она ответила беям: «Не проливайте невинной крови». Тогда они воскликнули: «Это сын Иво Велико!»

XXVI

Иосиф Спалатин хотел увести мальчика с собою, но Тодор Аслар вонзил в сердце мальчика свой ятаган. И он убил сына Джордже Естиванича, приняв его за Алексу Велико.

XXVII

Прошло десять лет, и Алекса Велико стал сильным и ловким охотником. Сказал он Терезе Желине: «Мать, почему висят на стенах эти окровавленные одежды?»

XXVIII

«Это — одежда отца твоего Иво Велико, который еще не отомщен; а это — одежда Джордже Естиванича, за которого нет мстителя, ибо не осталось после него сына».

XXIХ

Помрачнел смелый охотник. Он не пьет больше сливовой водки, закупает он в Сенье порох. Собирает гайдуков и своих всадников.

XXХ

На другой день после Троицы переправился он через Мресвицу и увидал черное озеро, где не водится рыба, и застал он трех восточных беев в то время, как они пировали.

XXХI

«Господари! Господари! Посмотрите, к нам скачут вооруженные всадники и гайдуки. Лоснятся их кони. Они уже переправились в брод через Мресвицу. Это Алекса Велико!»

XXХII

«Лжешь ты, старый гузлар! Алекса Велико мертв, я сам заколол его кинжалом».

Тут вошел Алекса и крикнул: «Я Алекса, сын Иво!»

XXХIII

Одна пуля уложила Николу Яньево, другая — Иосифа Спалатина. А у Тодора Аслара Алекса отрезал правую руку и потом только отрубил ему голову.

XXХIV

«Снимайте, снимайте со стены окровавленные одежды. Умерли восточные беи. Иво и Джордже отомщены. Снова расцвел боярышник рода Велико, не увянет больше его стебель!»

Смерть Фомы II, короля Боснии

Отрывок

. . . . .

Тогда басурманы срубили им головы, вздели голову Стефана на копье, и татарин понес ее к стенам, крича: «Фома, Фома! Видишь голову сына? Что мы сделали с твоим сыном, то же сделаем и с тобой!»

И король разорвал свои одежды, лег на кучу золы и три дня не вкушал пищи...

Ядра так изрешетили стены крепости Ключа, что стали стены похожи на медовые соты. И никто не смел поднять голову, чтобы поглядеть вверх, столько стрел и ядер летало, убивая и раня христиан. А греки и те, что зовут себя «угодными богу», изменив нам, перешли на сторону Махмуда и стали подкапываться под стены. Но неверные псы еще не решались идти на приступ, — боялись они наших остро отточенных сабель. Ночью, когда король без сна лежал в постели, некий призрак проник сквозь половицы его горницы и сказал ему:

— Стефан, узнаешь ты меня?

И король, трепеща, ответил ему:

— Да: ты отец мой Фома.

Тогда призрак простер руку и потряс окровавленными одеждами своими над головой короля. И молвил король:

— Когда же ты перестанешь мучить меня?

И призрак ответил:

— Когда ты сдашься Махмуду...

И король направился в шатер этого демона. Тот посмотрел на него своим дурным глазом и сказал:

— Прими обрезание, или ты погибнешь.

Но король гордо ответил:

— Жил я по милости божьей христианином и умру в вере христовой.

Тогда злой басурман созвал палачей, и они схватили Фому и содрали с него кожу; и из кожи этой сделали седло. А лучники избрали тело короля мишенью для стрел, и злой смертью погиб он из-за проклятья своего отца.