— Ты же слышал выстрел. Это самодельная пушка, у здешних мальчишек. Они стреляют из нее раз в году, в самый длинный день лета, называется «солнцестояние». В полдень стреляют. Это обычай такой. После выстрела и до заката нельзя затевать драк и кого — нибудь обижать… В общем, такое правило в здешних местах…
Вот это правило! Ни о чем подобном Ваня раньше не слыхал.
— И его все выполняют?
— Ну… не все, конечно. Для всяких отморозков оно не указ. Например, для Рубика или для Репы. Но Квакер… он, конечно, балда и хулиган, только все же помнит про закон… Это как в книжке про Маугли. Читал?
— Читал. Только давно, плохо помню… — признался Ваня. — При чем там… волосы какие — то…
Лорка засмеялась:
— Там разные были звери. Волки, с которыми жил Маугли, знали законы джунглей. Они не нападали ради крови, не были слишком жестокими. А их враги, дикие собаки, никаких законов не признавали. И у них между пальцами на лапах росли волосы. У волков их не было, а у собак были. И Маугли дразнил их за это. Прыгнет на дерево и вот так… — Лорка приподняла ступню и опять пошевелила пальцами (она все еще была без плетенки на левой ноге).
Ваня засмеялся. И Лорка засмеялась, стряхнула вторую сандалетку.
— Снимай и ты. А то промочишь, сейчас лужи кругом…
Ваня послушно сбросил плетенки. Стоять босыми ступнями на мокром гравии было непривычно и приятно. Он с удовольствием потоптался. И в это время опять проснулся мобильник.
— Ванечка, где ты? Я вся извелась! Такая гроза…
— Да все со мной в порядке! Мы переждали грозу в сухом укрытии!
— Ванечка, кто «мы»?
Он прямо посмотрел на Лорку, потом на телефон и без хитростей сообщил в трубку:
— Я познакомился с девочкой. Это внучка знакомой Константина Матвеевича. Сейчас я провожу ее и сразу приду.
— Ваня, я не поняла! Какая знакомая? Какая вну…
Телефон пискнул и замер. Кончились деньги.
Ваня покаянно сказал:
— Я дурак. И этот… э — го — ист… У тебя ведь нет мобильника, надо было дать тебе, чтобы позвонила бабушке, а то она, небось, вся испереживалась… А теперь он издох…
— Не — е, она не очень переживает. Она ведь не знает, как я боюсь грозы. Думает, что я вообще ничего не боюсь. И ничего со мной не случится…
— Ты и правда…
— Что? — глянула Лорка сбоку (они рядышком тихо брели вдоль белого корпуса, шлепали по лужицам).
— Ты… и правда героическая личность. Прямо Жанна д'Арк…
— Ага! Как обмирала там, в конуре…
— Ну и что такого! Даже самый героический человек чего — нибудь на свете боится… Петр Первый боялся тараканов…
Лорка опять глянула искоса. И вдруг спросила:
— А ты?
— Я?.. — Он вздохнул вроде бы и всерьез, и дурашливо. — Если все вспоминать… — И вспомнил один, не самый большой страх: — Боюсь, например, что опять заставят заниматься музыкой.
— А ты не хочешь? Тогда упрись!
— Ну, упрусь… А куда деваться — то? Со взрослыми много не поспоришь.
— А что? Могут отлупить, да? — понимающе сказала она.
— Да при чем тут это… — вздохнул мальчик Ваня, которого не лупили ни разу в жизни. — Просто… у меня характер не такой героический, как у тебя… — Это опять было то ли в шутку, то ли всерьез. |