Все в красноармейской форме. Жители деревни думают, что мы русские, даже поесть приносят.
Немец не сдержал ухмылки.
– Что-то вас слишком много для порчи линий связи. Что ещё в задании?
Немец помедлил и тут же получил удар носком берца по позвоночнику, между лопаток. Удар сильный, болезненный. Немец не смог сдержать стона.
– Взорвать железнодорожный разъезд Тюрли, который южнее Молодечно, надо.
Илья свою карту открыл, нашёл на ней разъезд с таким названием. Ого! Взорвав станционные пути, а скорее всего – стрелочные переводы, можно парализовать железнодорожное движение на пересекающихся ветках Минск – Вильнюс и Витебск – Лида – Свислочь. Тогда у Красной армии и Советской власти будут проблемы с эвакуацией по железной дороге предприятий и подвозу техники и боеприпасов. Удар просчитанный, точный. И наверняка разъезд плохо охраняется или не охраняется совсем.
– Когда, сколько человек задействованы, где взрывчатку брать будете?
– Подрывников двое, опытные специалисты. Взрывчатку привезли на грузовике.
– Как выглядят подрывники?
– В форме НКВД, таких проверить побоятся. Один лейтенант, второй рядовой, у рядового «ППШ».
Ух ты! Их и в РККА мало!
– Когда намечен взрыв?
– При получении сигнала по рации.
– Только не понял я что-то. Зачем рвать, если немцы собираются вскоре занять эту территорию?
– Ваша железнодорожная колея всё равно не подойдёт, она шире. Переделывать придётся.
Да, всё верно, просчитано, немцы педанты.
– Ещё что сказать хочешь?
– Всё сказал.
Илья выстрелил ему в голову, немец упал. Надо бы прощупать эту деревушку. Немцы, изображавшие связистов, наверняка к вечеру должны были вернуться в группу. Если не придут, это повод для тревоги, группа снимется с места, и ищи-свищи её потом. Илья почувствовал некоторое возбуждение, азарт. Начиналась знакомая работа. Хоть и не террористы эта группа, а диверсанты, обучены лучше, тем хуже для них. Минус два из группы, уже хорошо, а ведь парни обученные, не чета нашим призывникам, у которых в красноармейской книжке запись «годен к строевой, не обучен». Не обучен, стало быть – воинской специальности нет, тому один путь – учебная рота и маршевый батальон, в пехоту.
Илья вернулся к убитому у столба. Обыскал его, и не зря. В нагрудном кармане компас обнаружил, с откидной крышечкой и визиром, с ремешком для ношения на руке. Сразу на правую руку себе нацепил, на левой – свои часы, механика с автоподзаводом. Определился с направлением, направился к цели. Полтора часа ходу, и он у деревни. Всё так, как описал немец. У избы грузовик крытый стоит, рядом с крыльцом висит на флагштоке советский красный флаг, болтается на ветру. Илья понаблюдал четверть часа. Один раз из избы вышел красноармеец, залез в кузов, вернулся в избу с вещмешком. Наверное – жратву понёс. Со стороны посмотреть – ничего необычного. Стал обдумывать план. Сейчас главное – узнать, сколько человек в избе, потому как стрелять нежелательно, селяне могут всполошиться. А время поджимало. К вечеру парочки лжесвязистов или подрывников могут вернуться на базу, к сельсовету. Одному, даже из автомата, перестрелять подготовленных диверсантов сложно, а скорее всего, невозможно. Кто-то успеет применить своё оружие. Зайти, не таясь, в избу и потребовать документы для проверки? Можно схлопотать пулю. Был бы помощник расторопный, а то он один. Стало темнеть. В окне сельсовета появился свет, не электрический, колеблющийся, от свечи или керосиновой лампы. Наверняка такие в сельсовете были. Когда стемнело, Илья перебежал к грузовику, залез в кузов. Темно, как в пещере. Начал руками ощупывать. В передней части кузова нащупал несколько вещмешков. В одном – банки, консервы. |