При этих словах я рассмеялась, и на сей раз, когда он поднял за меня кубок, слегка кивнула и улыбнулась, вспоминая, как много раз так делала моя мать. Я не переставала удивляться, как она научилась быть такой любезной, исполненной достоинства королевой. Мучилась ли она когда-нибудь неуверенностью, как я сейчас?

После обеда семья ирландцев принесла подарки. Ангус собственноручно вырезал для Бригит маленький деревянный крест, чтобы она не расставалась с символом их веры, где бы ни жила, а мать подарила ей ожерелье из серо-зеленых жемчужин, которые находят в реках запада.

— Пусть оно служит тебе напоминанием об озерах, у которых живет твоя семья, — тихо сказала она.

Женщины соткали для меня замечательную шаль, яркую и цветастую, похожую на ту, которую Бригит привезла из Ирландии. Они поспешили подчеркнуть, что эта шаль выкрашена в шесть цветов в честь моего будущего королевского сана. Мне также подарили пару сережек прекрасной работы из ирландского золота, и я гадала, какой из женщин пришлось расстаться с памятью о так давно покинутом доме. Этот подарок тронул меня, и, помня о недавних словах Бедивера, я постаралась как можно благосклоннее принять его и искренне выразить свою признательность.

— Это за то, что ты так хорошо относишься к нашему ребенку, — сказал Ангус с таким удовольствием, будто сам отдавал дорогие сердцу вещи.

Наконец, наш хозяин сделал знак одному из мальчиков, который вихрем выскочил наружу и через мгновение вернулся с нескладным комком извивающегося серого меха.

— Новобрачной на этом празднике нельзя забывать и о женихе, — объявил Ангус, выставляя щенка на всеобщее обозрение. — Это чистая ирландская порода, и наверняка он станет прекрасным, сильным волкодавом.

У Бедивера был растерянный вид, потому что любому, кто не знаком с этой породой собак, они сильно напоминают чучела, которые ставят в поле отпугивать птиц. Я рассмеялась, захлопала в ладоши и посадила смешного, встревоженного щенка на колени.

— А ты спроси у госпожи, какими они становятся, когда вырастают, — сиял Ангус, явно наслаждаясь ролью благодетеля. — Мы привезли первых собак, когда приехали сюда пять лет назад, и они чувствуют себя в этой стране так же хорошо, как и в Ирландии. Ты можешь передать королю, что, если он захочет завести собственную псарню, здесь есть еще такие же.

Щенок пристроился на моей руке, сонно моргая и слегка виляя хвостом. Неожиданно я подумала о том, как же мы повезем его оставшиеся двести миль. Одно дело — любезно принять подарок, другое — знать, что с ним делать дальше.

Бедивер от имени короля благодарил семейство за гостеприимство, преданность и щенка.

— Может быть, — добавил он, — мы сможем купить у тебя корзину, чтобы везти собаку? — Конечно, — порывисто сказал Ангус, — между прочим, я уже сделал одну, просто на тот случай, если тебе понадобится. Просторная и крепкая. И поскольку щенок уже отнят от матери, ухаживать за ним будет нетрудно, — добавил он, гордый тем, что хорошо продумал все мелочи.

Потом великодушный хозяин вытащил свою флягу и налил каждому по капельке крепкой коричневой жидкости, которая обжигала горло, но явно согревала душу.

— Небольшой секрет, что-то вроде живой воды, — объяснил он, когда кто-то спросил его, что это такое, и вокруг зазвучал смех, и всем стало очень весело.

Шон, брат Бригит, расчехлил арфу, очень заинтересовавшую Бедивера, и по комнате поплыли ирландские песни и рассказы о великих героях. Оказалось, что беременная женщина — жена Шона, и сейчас она сидела, безмятежная, умиротворенная, слушая его игру. Мягкие тени и уютные очертания круглого дома перенесли нас в старые времена, и люди уходящих поколений вместе с еще неродившимся поколением были захвачены музыкой.