|
«Нужно писать бесстрастно», – говорит он. Или: «Пишут не сердцем, а головой». Порвав с юношескими увлечениями, он не доверяет вдохновению, которое целиком завладевает автором в рассказе. Он не хочет, чтобы произведение было чем-то вроде сосуда, в который он сможет изливать свои переживания. Только стоя за героями, а не вмешиваясь с целью одобрить или осудить их поведение, он сможет вдохнуть в них жизнь. Только оставаясь беспристрастным и невозмутимым, он попытается с большей достоверностью передать их переживания и сделать образы более рельефными. С этим квазинаучным методом наблюдения за людьми и событиями у Флобера сочетается потрясающе четкий стиль. До крайности открытый, импульсивный в своих письмах, он в «Госпоже Бовари» скуп на определения и метафоры. Все говорится в нескольких словах, решительно и просто. Писатель управляет событиями, как режиссер пьесой в театре. Следуя от одного события к другому, мы все больше узнаем о местах и личной жизни героев. Ни одного ненужного описания. Все они, вне зависимости от продолжительности, имеют лишь одну цель – раскрыть действие. Говорили, что вымышленная деревня Ионвилль-л’Аббэ, в которой происходит большая часть истории, очень похожа на деревушку тех времен Ри, где жила Дельфина Деламар. Однако это могла быть и деревня Жорж-ле-Зо, где Флобер, его мать и Каролина спрятались на несколько недель, чтобы избежать встреч с безумным Эмилем Амаром, который хотел забрать у них свою дочь. Что касается Эммы Бовари, то реальный прообраз этой вымышленной героини найти весьма сложно. Печальная жизнь Дельфины Деламар, которая обманывала своего заурядного мужа, делая долги и умирая от отчаяния, послужила, безусловно, исходной точкой для создания первого варианта романа. Однако Эмма – это и Луиза Прадье, неверная жена скульптора, которая переходит из рук в руки, занимает деньги, оказывается перед угрозой конфискации имущества и решает броситься в Сену. Флобер слушал ее искренний рассказ и читал рукопись «Воспоминания госпожи Людовик» о ее безумных похождениях. Возможно, его вдохновляла и знаменитая мадам Лафарж, убившая своего глупого мужа, который не мог понять ее романтических иллюзий. А как здесь не подумать об Элизе Шлезингер, об Элади Фуко, о Луизе Коле? Когда он писал роман, в его воспоминаниях всплывали все женщины, которых он любил. У каждой он позаимствовал какие-то черты. У одной волосы, у другой цвет кожи, у третьей кокетство, у четвертой платья, у пятой мечты разочарованной супруги. Все переплелось в его сознании, когда формировался уникальный образ, не похожий ни на одну из реальных женщин, образ страстный, живой, эмоциональный – как сам автор. Да, Флобер был прав, когда говорил: «Бовари – это я». Чувствительность его героини, ее восторженность, озарения, ошибки, заблуждения, тревоги – он все это хорошо знал, испытывая во время работы. Напрасно он клянется, что в его книге «все придумано». Он не меньше рассказал о самом себе в исповеди не удовлетворенной жизнью женщины, разрывающейся между стремлением к возвышенной любви и очевидной заурядностью реальной жизни. Эмма Бовари – это трагическая борьба души, стремящейся к идеальному, которая сталкивается с банальными условностями провинциальной жизни. Флобер слишком часто чувствовал этот антагонизм и сумел открыто выразить его в исповеди женщины. Он сам живет, как буржуа, и мечтает, как поэт. Но в отличие от Эммы у него есть разрядка, благодаря которой он сохраняет свое душевное равновесие, – творчество.
Каково происхождение имени Бовари? Некоторые исследователи склонны видеть в нем вариант Эстер Бовери, которая была истцом на процессе в Руане в 1845 году; другие проводят аналогию с именем Буварэ, владелицы отеля в Каире, где Флобер останавливался в 1849 году во время путешествия на Восток. Если примем эту последнюю версию, то, согласно свидетельству Максима Дюкана, Флобер воскликнул у второго нильского водопада: «Нашел! Эврика! Эврика! Я назову ее мадам Бовари». |
