Он порвал на клочки исписанную рунами карточку и сделал указующий жест в сторону своего спутника, стоящего по другую сторону развалин.

Казалось, будто тьма начала сходить с Гиффорда, будто верхняя половина его тела извергла мириады крошечных фрагментов черного. На мгновение они зависли, словно рой ночных пчел, а потом распались на два потока, которые согласованно облетели развалины с обеих сторон.

Джеффри Арнольд видел это, и, несмотря на весь свой ужас, успел удивиться. Однако больше он не успел ничего. Спустя считаные мгновения два гигантских «питона» чужеземной материи взмыли вверх, обрушились на него и облепили, словно глазурь. Все гуще и гуще наслаивались черные частички, и в конце концов его пронзительный крик смолк, когда они полностью закрыли лицо.

Он задергался в пляске — жуткой пляске невыносимой боли — и упал на источающую туман землю. Несколько долгих секунд еще подергивался, извивался и наконец затих.

Бенджамин Гиффорд наблюдал за происходящим и, хотя был полностью предан злу, увиденное не доставило ему удовольствия. Маг и некромант, он прекрасно понимал, что сейчас в дело вовлечены чрезвычайно могущественные силы зла. А на всякое Могущественное Зло всегда найдется Могущественное Добро. Баланс неизменно сохраняется.

Он перестал смеяться, медленно закрыл рот и почувствовал, как волосы на затылке встают дыбом. Принюхался, словно гончая, почувствовавшая подозрительный запах. Возникло ощущение, будто что-то пошло не так — и ему стало страшно. Его тело, сейчас полностью обнаженное и гораздо более стройное, чем когда его окутывал Черный, задрожало в волнах тумана.

Взять хотя бы этот туман. Гиффорд полагал, что его породило заклинание Арнольда, так сказать, любопытный побочный эффект. Однако сейчас для Арнольда все было кончено, и, тем не менее, курящийся, извивающийся туман продолжал подниматься над развалинами старого дома. Над развалинами дома Титуса Кроу…

И почему Черный не полетел над развалинами напрямую, а предпочел разделиться и обогнуть их? Разве что…

— Нет! — прохрипел Гиффорд; сейчас его голос утратил свою невероятную силу и мощь. — Нет, это невозможно!

Это и впрямь было невозможно. Или?..

Арнольд не подавал ни малейших признаков жизни. Черный поднялся над ним, оставив на земле деформированное, оцепеневшее тело. Сейчас он выглядел как рваная дыра в нормальном пространстве, зависшая у края Бловни-хауза. А потом облако живого зла снова трансформировалось в две «змеи», которые заскользили обратно, в обход развалин.

Они приближались медленно, угрожающе, явно имея определенный умысел. И Гиффорд наконец понял в чем дело. Кроу давно погиб, однако установленная им вокруг дома защита сохранялась до сих пор и будет сохраняться, пока само время не подойдет к концу, вместе с магией, что черной, что белой. Дом стал фокальной точкой Добра, genius loci всех огромных благих сил, которые человек на протяжении долгих веков называет Богом! И эти силы не ушли вместе с Кроу, но сохранились здесь и даже стали еще могущественнее.

Призвать Черного именно сюда, в это место, было богохульством, и призвавший его в полной мере заплатил за это. Однако принести его сюда на себе, словно мантию, и быть при этом жрецом Йибб-Тстлла, было несравненно большим богохульством. Эти развалины неприкосновенны, и останутся такими во веки веков.

— Нет! — в последний раз прохрипел Гиффорд, за мгновение до того, как Черный напал на него.

И поскольку он перестал быть жрецом, этот Черный был порождением…

Когда странный туман растаял, руины Бловни-хауза выглядели как прежде, серебрясь в лунном свете. Вот только теперь в ночи лежали два трупа — жалкие, съежившиеся фигуры; когда их найдут утром, они будут холодными и закоченевшими, как земля, на которой они лежали.