— Что скажешь? — подошел Киселев к копошащемуся рядом с подбитым танком Александру. Это не повезло Шмидту. Если машину Михаила пытались «заколоть», то на данный МС-1 охотились куда более понимающие в военной технике «товарищи». Его они подорвали. Хорошо хоть простыми ручными осколочными гранатами, а не каким-нибудь мощным фугасом.

— Ремонта на пять минут. Десять — максимум, — разогнувшись и передав своему мехводу кувалду для продолжения работы, потянулся он за папиросами. — Всего лишь один трак раскололся. Запасных у нас теперь в избытке. Так что не переживай. Скоро техника вернется в строй, — похлопал Геркан по броне пострадавшего танка. — Угощайся, — протянув пачку другу и не забыв про благодарно кивнувшего Сидорова, закурил сам, прежде чем продолжить разговор. — А как там Шмидт и Лосев? Оклемались уже? — танкистов из подбитой машины вытащила подошедшая на помощь пехота и обоих отправили в тыл задолго до подхода сюда Александра. От пехотинцев он только узнал, что оба его сослуживца остались живы, без каких-либо дополнительных подробностей.

— Обоих контузило малость. Но, вроде как, ничего страшного. Сейчас немного отлежатся, и можно снова в бой, — не слишком сильно ободрил он тремя последними словами очень быстро навоевавшегося подчиненного. У того и так все еще звенело в ушах от многочисленных попаданий ружейных пуль по броне. Слишком уж тонкой она была, чтобы надежно гасить возникавшие при этом звуковые волны. Хорошо хоть никаких осколков с внутренней стороны не откалывалось, что позволило сохранить лицо в целости, не считая набитых при езде синяков с ушибами. — Там, кстати, еще пара наших танков нашлась. Как раз из взвода Шмидта. Они, оказывается, тоже уже успели повоевать, выйдя в расположение соседнего стрелкового полка. Сейчас их заправим, распределим оставшиеся боеприпасы, и часа через два уже вшестером пойдем на штурм следующего оборонительного узла. Потому, заканчивайте тут быстрее, чтобы успеть хоть немного отдохнуть и перекусить перед очередным ратным подвигом.

И вновь Геркана мотало из стороны в сторону внутри не самой просторной башни. И вновь по броне стучали пули, иногда перемежаемые осколками разрывающихся рядом мин и снарядов. Но все это было ничто, по сравнению с выписываемым его танком на максимально достижимой скорости танца смерти. Ведь только передвигаясь так быстро, как это только позволяла техника, да еще постоянно маневрируя, виделось возможным избежать попадания от бьющих прямой наводкой вражеских пушек. Он уже давно перестал отслеживать местоположение остальных танков роты, поскольку вынужден был уделять все внимание исключительно собственному выживанию.

В этот раз разведка