Кучи всякой мелочи, предварительно прошедшей обработку в дезенфикаторах, лежали у стен в широких и глубоких поддонах из серого пластика. Там же лежала и обувь. Куртки, пальто, комбинезоны, широкие рабочие штаны на длинных рядах вешалок, которые прерывались большими корзинами, наполненными старыми игрушками.

Сектор технологий был, скорее, мастерской и являлся, по сути, прилавком без ценников. Впрочем, хаоса здесь было не больше, чем на всем этаже. В глубоких корзинах лежали запчасти самых различных приборов и устройств - от простейших инфра-датчиков пожарной безопасности до стальных каркасов человекоподобных дроидов. Скелеты разных моделей стояли потускневшими рядами на специальных стендах,  отключенные от питания, с вывернутым из черепов всем тем кремнием, который определял их функции до того, как попасть на свалку “чердака”. Оставляли только чип-“мозжечок”, управлявший координацией движений. Рядом лежали биопластиковые “шкуры”: от примитивных, что прикрывали только верхнюю часть туловища и кисти рук, до цельных комбинезонов с внутренними термоформовщиками, натягивавшимися практически на любой каркас и полностью имитировавшими микроструктуру человеческой кожи и мимику человека. Стенды, на которых можно смонтировать дроида или оттестировать собранный компьютер почти никогда не пустовали. В мастерской необходимо было подтверждение своей квалификации. Для чего посетители проходили раму идентификатора, проверявшего статус личности.

Здесь собирали все. Вопрос времени и наличных. Единственное ограничение существовало на массу запчасти. Ничего свыше трехста килограмм на “чердак” не допускалось. Именно поэтому отсюда нельзя было уехать на отремонтированном «Порше» или улететь на чем-то вроде микровертолета Fly-III. А так – все, что угодно. При этом и платить за это “все” на выходе из магазина приходилось вдвое больше, чем суммарная стоимость запчастей, из которых собрали механизм. Плюс время за аренду помещения и доступа к Сайберглобу. Впрочем, это все равно намного дешевле того, что продавалось в магазине в фирменных упаковках.

Костя оторвал взгляд от верхнего уровня. После свидания он планировал провести на нем остаток дня и что собирался там делать - Наташе знать совсем необязательно.

Они потрепались еще немного и договорились встретиться в субботу на Зеленке.

Он проводил ее до выхода с уровня и посмотрел, как она спускается по эскалаторам вниз. Потеряв ее из виду, Костя пошел на подъем. Сегодня он собирался закончить работу двух последних недель, обещавшую неплохой навар.

Этот вид приработка Костя освоил еще, будучи студентом-первокурсником электромеханического факультета. Он мог собрать практически любую робототехническую мелочь, начиная с автоматических самоходных поливалок для садовых участков и заканчивая куклами, воспроизводившими больше полусотни жестов. Увлечение детства, которое его отец, в прошлом профессиональный водитель, всячески поощрял. Чуть повзрослев, Костя понял, что в этом поощрении содержалась серьезная доля здорового прагматизма. В его семье любое занятие, не приносившее денег, считалось блажью. Отец и мать держали небольшой парк в четыре автобуса, собственно, и кормившие семью, в которой кроме старшего Кости было еще двое детей. Помимо помощи в делах небольшой транспортной компании, мать содержала приусадебное хозяйство под городом. Работы хватало. Впрочем, на хлеб с толстым слоем масла хватало тоже. Но разговор с родными после выпускного вечера, он понял несколько простых вещей. Учебу в политехническом они оплатить смогут, а вот то, что касалось жизни в большом городе...  тут ему предельно просто объяснили, что, кроме передачи с продуктами, больше ничего не будет.

Из Хмельницкого в Киев он приехал с двумя сумками - в одной были вещи, в другой - экологически  чистая жратва.

Его навыки и трудолюбие сделали свое. К концу второго курса он смог заработать на бэушный ноутбук, неплохой набор инструментов, арендовал квартиру и регулярно покупал младшим братьям дорогие игрушки.